Избранные труды

Не знаю, как для редакции молодежной газеты, но для юриста такая позиция – не неожиданность. С нею сталкивается всякий, кто читает лекции перед населением, выступает на правовые темы по телевидению и радио. Она (эта позиция) – не порождение последних лет. В своих архивах я нашел вырезку статьи, опубликованной в «Комсомольской правде» пятнадцать лет назад. Автор статьи, сотрудник МВД, цитирует отклики читателей на материал, повествующий о преступлении несовершеннолетнего. Эти отклики ничем не отличаются от тех, что получила «Ленинская смена» после опубликования статьи «Супермен из Дзержинска», – те же требования применять к преступникам более жесткое наказание.

Таким образом, позиция, выражаемая в письмах-откликах, не только почти всеобща, но и достаточно стабильна.

Вернемся теперь к делу Ахмалетдинова. Прежде всего подождем критиковать решение суда. Он назначил максимальное наказание из тех, которые мог назначить. Наш закон (Ахмалетдинов был признан виновным по ст. 102 УК РСФСР – умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах) предусматривает возможность применения к убийце такой исключительной меры, как смертная казнь. Однако она не может быть применена к несовершеннолетнему. Статья 22 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик гласит: «Не могут быть приговорены к смертной казни лица, не достигшие до совершения преступления восемнадцатилетнего возраста, и женщины, находившиеся в состоянии беременности во время совершения преступления или к моменту вынесения приговора».

Статья 102 УК РСФСР, по которой был признан виновным Ахмалетдинов, предусматривает максимум лишения свободы в 15 лет. Однако ст. 23 Основ уголовного судопроизводства устанавливает: «При назначении наказания лицу, не достигшему до совершения преступления восемнадцатилетнего возраста, срок лишения свободы не может превышать десяти лет».

Таким образом, состав суда назначил максимальное из допускаемых законом наказание. И все же подавляющим большинством авторов писем оно расценивается как недостаточное.

Что же, уголовный закон несовершенен? И это не исключено. Законы пишутся людьми. Закон может устареть, перестать соответствовать изменившимся условиям. Может, так произошло и в данном случае?

Но давайте подождем с категорическими выводами. Давайте порассуждаем. И при этом не будем упрощать и спешить.

Читатели, требующие расстрела Ахмалетдинова, должны определиться, хотят они применения смертной казни именно к этому несовершеннолетнему в виде исключения из закона или же вообще отмены нормы закона, запрещающей применение к несовершеннолетним такой меры наказания, как лишение жизни.

Исключения из закона – это нарушение закона, отступление от социалистической законности. Даже если в конкретной ситуации, как, например, в деле Ахмалетдинова, отступление от закона по одному или нескольким направлениям будет (или кому-либо покажется) целесообразным, то по всем остальным направлениям и в целом оно будет вредным. Нарушение закона – зло само по себе, вне зависимости от целей, которые при этом ставятся. Закон не пишется применительно к частному случаю. Смысл правовой нормы состоит в том, чтобы сформулировать правило поведения (в том числе и уголовно-правовой запрет) для целого типа одинаковых ситуаций. По формуле: если так, то так. И только так.

Отступление от закона по основаниям, в нем самом не предусмотренным, есть произвол, который может превратить правосудие в самосуд и к злу, причиненному преступлением, прибавить зло, причиняемое во имя справедливости. Отступление от закона даже в том случае, если оно дает сиюминутное удовлетворение общественному мнению, в конечном счете, влечет за собой эрозию правосудия. Уголовное судопроизводство – это такая область социальной жизни, где должны действовать правила без исключения.

Словом, я не думаю, чтобы большинство читателей молодежной газеты, хотя общественному мнению и свойственно преувеличивать целительные свойства наказания, полагало целесообразным во имя того, чтобы к двум смертям прибавить еще и третью, нарушить закон. Общество и государство не могут борьбу с преступностью превращать в драку с преступниками.

Далее. Если нельзя нарушать закон, то, может быть, правы те, кто предлагает его изменить? Может быть, действительно нужно убрать из действующего закона все ограничения относительно наказания несовершеннолетних и наказывать их совершенно так же, как и взрослых? «Применять за убийство высшую меру наказания – расстрел, – пишет читатель Соколов, – надо не с 18, а с 16 лет… Если бы Ахмалетдинов и ему подобные великовозрастные “малолетки” знали, что за убийство можно получить высшую меру наказания, то, уверяю, они бы никогда не взялись за обрезы, ножи и прочие орудия убийства».

Если бы все было так просто!