Избранные труды

Здесь очень важно не уступить желанию закончить поскорее неприятную процедуру, а осматривать оставшиеся объекты так же тщательно, как это делалось вначале.

В плане психологической устойчивости следователя для меня был и остается эталоном следующий эпизод. Расследовалось дело против опасной группы расхитителей золота и валютчиков. По имевшимся материалам следователь пришел к выводу, что в бревенчатом доме, принадлежащем на праве личной собственности некоему Абдулову, хранится партия похищенного золотого песка. Серьезных улик против самого Абдулова у следователя не было. Таким образом, обнаружением партии золота в его доме решалось бы сразу две задачи: возмещался причиненный государству ущерб и добывалось весомое доказательство виновности подозреваемого.

Следователь вынес постановление, получил санкцию прокурора и вместе с оперативной группой отправился в дом Абдулова. Шестидесятилетний седобородый старик встретил их сдержанными упреками, выдать искомое отказался, ибо отрицал не только наличие ценностей в доме, но и всякую причастность к преступной деятельности. Приступили к поискам, объемным и скрупулезным. В полном соответствии с рекомендациями криминалистики один из членов оперативной группы должен был незаметно наблюдать за поведением обыскиваемого. Только это ничего не дало, ибо Абдулов, тяжело опустившись на стул в середине одной из комнат и выдав ключи от всех имеющихся в доме хранилищ, в течение многих часов обыска не сдвинулся с места.

Тщательно и профессионально умело были осмотрены комнаты и все иные помещения дома, а также все предметы, в них находящиеся, подполье, хозяйственные постройки, выборочно перекопана земля на приусадебном участке; личному обыску подвергнуты Абдулов и члены его семьи, находящиеся в доме. Золота обнаружить не удалось.

Полагаю, что воспитанный на детективах читатель спешит подсказать следователю: пересади Абдулова. Осмотри его стул. Вскрой полы на том месте, к которому обыскиваемый (по-видимому, неспроста!) прилип на все время обыска.

Сделал это следователь. Стул разобрали. Полы вскрыли во всех комнатах. И действительно, в том месте, где сидел старик, в опорной балке нашли выемку, которая могла быть использована и, может быть, в прошлом использовалась как тайник. Однако в прошлом, ибо сейчас в ней ничего не было. Опоздали?

Тогда следователь сделал вот что: вызвал плотников и велел им… разобрать бревенчатый дом на составные части. Аккуратно раскатать его по бревным швам. Так, как это делается при перевозе сруба на другое место.

Для принятия такого решения следователю нужна была очень большая твердость. Он не мог не понимать, что со стороны его действия могут быть восприняты как жестокость в отношении лица, у которого производится обыск, и его семьи. Он не сомневался, что на его действия последуют жалобы, которые станут тем более обоснованными, если и столь радикальный способ производства обыска не даст результатов. Закон – ст. 170 УПК РСФСР – гласит: «При производстве обыска и выемки следователь вправе вскрывать запертые помещения и хранилища, если владелец отказывается добровольно открыть их, при этом следователь должен избегать не вызываемого необходимостью повреждения запоров, дверей и других предметов». Дает ли такая формулировка процессуальной нормы право на поиски тайных хранилищ посредством разборки дома?

Когда плотники приступили к дому, Абдулов впервые с начала обыска заволновался. Он подбежал к следователю, со стенаниями умолял не лишать его семью крова. Его волнение могло свидетельствовать, что следователь на верном пути, однако не в меньшей, если не в большей степени оно могло быть следствием переживаний, вызванных разрушением жилища. И хотя разборка велась так, чтобы после окончания следственного действия дом немедленно мог быть восстановлен, – поставьте себя на место старика…

Разбирать дом до конца не пришлось. В третьем от верха ряду бревен были найдены искомые килограммы золота. Сразу же стало ясным, почему они не были обнаружены предшествующими поисками. Тайники представляли собой выдолбленности с той стороны бревна, которая закрывалась бревном, ложащимся сверху. Дом разбирался и при сооружении тайников.

Ну а теперь вновь вернемся к обыску в доме кладовщика. Среди прочих привлекших наше внимание предметов оказалась большая жестяная банка из-под меланжа с сильным запахом какао. Мы предъявили жестянку понятым (те подтвердили наличие запаха) и изъяли ее, закутав в целлофан. Не очень надеясь на успех, следователь при постановлении о назначении экспертизы направил банку в пищевую лабораторию. Ее сотрудники, сославшись на органолептику[216], дали заключение о наличии в банке интересующего нас запаха.