Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Таким образом, австрийцы не только извращают психологию товаропроизводителя: они не пощадили даже бедного Робинзона. Они приписали ему такую способность точного измерения своих субъективных оценок и полезностей, которая может иметь под собой лишь почву в виде устойчивой системы цен. М. Вебер в своей статье¹⁰³⁷ весьма метко заметил, что австрийцы занимаются бухгалтерским учетом различных потребностей и полезностей. «Учение о предельной полезности, — пишет он¹⁰³⁷, — в известных научных целях трактует о людских поступках так, как будто оно высчитало их от А до Z под контролем коммерческого расчета, исходя из знания всех входящих в рассмотрение условий расчета, оно рассуждает об отдельных «потребностях» и о благах, имеющихся в наличии или долженствующих быть заготовленными, либо вымененными, для удовлетворения первых, как о величинах, могущих быть выраженными в числовой форме «счета» и «статей» непрерывной «производственной лестницы», а об его (человеке) жизни учение это трактует, как об объекте этого, контролируемого бухгалтерией, «производства». Таким образом, отправным пунктом этого учения является не что иное, как точка зрения коммерческой бухгалтерии».

Любопытно отметить, что некоторые представители психологической школы вынуждены были признать чрезвычайную трудность измерения потребностей и полезностей в тех случаях, где отсутствуют цены.

Так, Молинари, один из предтечей психологического направления, пишет¹⁰³⁸: «Оценки подобного рода (полезности. И.Б.) будут чрезвычайно затруднительны. Они потребуют возможно точного определения наслаждений, доставляемых Робинзону каждым предметом, страданий, которые он испытал от его лишения, затруднений, которые ему пришлось бы преодолеть, трудов и пожертвований, которым бы он должен был подвергнуться, чтобы заменить этот предмет другим. Поэтому Робинзону, по всей вероятности, не вздумается: оценивать принадлежащие ему предметы». «Но положение изменяется, как скоро люди сближаются, как скоро разделяются промыслы и производительные занятия, и вследствие этого является необходимость мены. Понятие о ценности должно выразиться тогда ясно, ибо вещи обмениваются по их ценности».

У Сакса¹⁰⁴¹ мы встречаем еще большее решительное заявление. Рассматривая закон понижения ценности отдельных благ вместе с увеличением их запаса, он указывает, что этот закон может быть распространен не только на запас однородных благ, но также и на разнородные блага. Для этого необходимо, однако, одно чрезвычайно важное условие, а именно — возможность сравнения и количественного соизмерения различных потребностей¹⁰⁴¹. Но тогда является коварный вопрос — а можно ли осуществить эту столь желанную сравнимость и соизмеримость отдельных желаний и потребностей? И если можно осуществить, то какими средствами и при каких [109] условиях? Сакс откровенно сознается, что эта возможность, а вместе с тем и осуществление закона понижения ценности наталкиваются на большие трудности в изолированном хозяйстве. «В изолированном хозяйстве, — пишет он¹⁰⁴¹, — этот закон ценности мог бы, следовательно, обладать лишь частичной силой ввиду того, что здесь специфические свойства различных товаров не выделены из цепи прочих свойств, и, таким образом, исключается возможность сравнения».

Другое дело — современное товарное хозяйство, где все товары находятся в определенных меновых отношениях. «Но в реальном хозяйстве, -продолжает Сакс¹⁰⁴², — где, в процессе взаимодействия, все товары могут добываться путем обмена, он (этот закон. И.Б.) приобретает только что указанную универсальную силу». «Там, где имеет место всеобщий взаимный обмен товарами, как в хозяйстве живущих в обществе людей, упомянутый закон ценности вступает в силу в виде обратной пропорциональности ценности к количеству товаров, находящихся во владении индивидуума».