Избранные труды (сборник)

Различие между приготовлением и обнаружением умысла очевидно. Обнаружение умысла имеет своим содержанием выявление вовне намерения совершить преступление. Обычно это выявление осуществляется в устной, реже – в письменной форме. Обнаружение умысла, как указывалось, не создает условий для совершения преступления. Поэтому обнаружение умысла, как правило, является случайным для субъекта действием (например, субъект проболтался). Отграничение обнаружения умысла от приготовления, заключающегося в приобретении и приспособлении орудий совершения преступления, доставлении лицом себя в такое положение, которое является наиболее удобным для осуществления преступного посягательства, не вызывает трудностей. Несколько сложнее провести различие между обнаружением умысла приготовлением к преступлению, заключающемся в подстрекательстве или сговоре, внешне напоминающем обнаружение умысла. Таков приводившийся уже случай, когда какое-либо лицо приходит к своему соседу и с целью подстрекнуть его к совершению преступления и, «зондируя почву», рассказывает что он-де хочет совершить преступление, как на это смотрит сосед и т. д. Подобные действия являются не обнаружением умысла, а созданием условий для совершения преступления, то есть приготовлением к преступлению, выражающимся в подстрекательстве или в попытке создания преступного сообщества. Обнаружение умысла выступает здесь как внешняя форма создания условий для совершения преступления[413].

Иногда лицо до совершения преступления выполняет некоторые другие действия, которые, как и обнаружение умысла, являются ненаказуемыми и не могут рассматриваться в качестве приготовления к преступлению. Так, например, субъект, прежде чем совершить преступление, отправляется в пивную выпить «для храбрости» или, будучи человеком суеверным, совершает какие-либо заклинания или религиозные ритуалы, или пишет прощальные письма родным и близким и т. д. Все эти действия, хотя для самого субъекта и имеют известное значение, в уголовно-правовом смысле безразличны. Они не ставят в опасность ни один из правоохраняемых объектов, они не являются условиями совершения преступления.

Таким образом, отличие приготовления от всех иных совершенных субъектом до исполнения преступления действий идет по признаку создания условий, реальной возможности причинения преступного ущерба[414].

Установление в действиях лица признаков приготовления (создание условий преступления и перерыв преступной деятельности по не зависящим от лица обстоятельствам) не всегда еще является само по себе основанием для положительного решения вопроса о наказуемости лица за приготовление к преступлению. В этом состоит одно из различий между приготовлением к преступлению и оконченным преступлением. При оконченном преступлении содержание действий виновного точно определено элементами состава, характеризующими объективную сторону преступления. Эти действия прямо описаны в диспозиции соответствующей статьи закона. Выполнение этих действий и причинение соответствующего преступного ущерба образуют оконченное преступление. С установлением в действиях лица признаков состава преступления решается и вопрос об общественной опасности деяния. Лишь в исключительных случаях при малозначительности ущерба формальное наличие состава не образует общественно опасного наказуемого деяния.

Иное положение имеет место при приготовлении к преступлению. Приготовительные действия не входят в число обязательных элементов объективной стороны преступления. Они, как правило, не описываются в диспозициях статей закона. Приготовительные действия по своей форме и содержанию весьма разнообразны и многочисленны. Создание условий совершения преступления не есть своего рода состав преступления. Поэтому с установлением в действиях лица этого признака не решается еще вопрос об общественной опасности, а следовательно, и наказуемости приготовления к преступлению. Нужно еще установить, что совершенные приготовления к преступлению являются общественно опасными деяниями.

Некто Т.-К. задумала из низменных побуждений убить своего мужа. С этой целью она начала систематически посещать публичную библиотеку, где по медицинским книгам узнала о способах и средствах отравления человека. Затем Т.-К. приобрела снотворное вещество и обманным путем, в вине, дала выпить своему мужу смертельную дозу этого вещества. Потерпевший уснул и на третьи сутки, не приходя в сознание, умер[415].