Избранные труды (сборник)

Общественная опасность преступления – исторически изменчивая категория. Изменение ее объективно обусловлено социально-экономическими процессами, происходящими в обществе. Отсюда методологически правильнее рассматривать изменения в общественной опасности в разделе о преступности, а не в разделе о понятии преступления, что и будет сделано в настоящей работе.

§ 4. Преступление – виновное деяние

В общем определении преступления советское законодательство никогда не выделяло как самостоятельный признак вину. Однако в ст. 3 Основ и республиканских УК вина названа в качестве элемента состава преступления, являющегося основанием уголовной ответственности. В целях более глубокого теоретического анализа преступления советская уголовно-правовая теория, как правило, рассматривала вину в виде отдельного признака преступления.

Непреложным принципом советского уголовного права является признание преступными таких объективно общественно опасных деяний, которые совершаются виновно.

Вина состоит в субъективном отношении лица (в форме умысла или неосторожности) к общественно опасным действиям и их последствиям. Социально-порицаемое содержание вины заключается в неуважении социалистического правопорядка в пределах совершенного преступления, хотя у лица была возможность иного, не общественно опасного поведения.

Вина есть следствие антиобщественных взглядов и привычек субъекта.

Единственный из социалистических уголовных кодексов – УК ГДР 1968 г. так определяет вину: «Деяние является совершенным виновно, если субъект, несмотря на имеющуюся у него возможность поведения, соответствующего интересам общества, вследствие безответственной деятельности выполнил состав преступления или проступка».

Объективное вменение, т. е. вменение лицу фактически наступивших вредных последствий его поведения без умысла или неосторожности с его стороны, чуждо советскому уголовному законодательству.

Действующее уголовное законодательство развивает далее понятие умысла и неосторожности, внеся материальный признак в содержание неосторожности и уточнив предвидение характера общественной опасности не только последствий, но и действий (ст. ст. 8 и 9 Основ).

Позиция советского законодателя, исключавшего объективное вменение и признававшего обе формы вины – умысел и неосторожность, всегда была достаточно последовательной. Иное положение существовало с общим понятием вины. Руководящие начала 1919 г., например, связывали понятие вины с буржуазной концепцией возмездия и потому относились к вине отрицательно. Статья 10 Руководящих начал говорила: «Наказание не есть возмездие за “вину”, не есть искупление вины». УК РСФСР 1922 г., Основные начала 1924 г., УК РСФСР 1926 г. даже не употребляли термина вины и виновности. Однако УПК РСФСР 1922 г. и все последующие издания УПК широко употребляли понятие виновности и производные от него термины «обвинение», «обвиняемый» и т. д., что было предметом постоянных и вместе с тем совершенно необоснованных нападок на УПК со стороны противников института вины.

Впервые понятие вины, точнее виновности, употребляют Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. Статья 3 Основ говорит, что «уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступления, т. е. умышленно или по неосторожности совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние».

В советской уголовно-правовой литературе концепции вины имеют свою нелегкую историю[739], в которой можно отметить три основных этапа: 1) в 20-х годах отрицание понятия вины во многом объяснялось влиянием буржуазной социологической школы, в особенности итальянской (Ферри, Гарофало)[740]; 2) в 30-х годах признание вины родовым понятием умысла и неосторожности (впервые такая точка зрения появилась в учебной литературе); 3) в монографической литературе конца 40-х и 50-х годов появляются концепции двойной вины: вина как общее основание уголовной ответственности и вина как родовое понятие умысла и неосторожности[741].

После издания Основ 1958 г., казалось бы, споры в советской теории должны были бы прекратиться. А. А. Герцензон, характеризуя ст. 3 Основ, писал: «Теперь указано прямо в законе, что основанием уголовной ответственности является совершение виновным преступления»[742]. Такая же точка зрения была высказана после издания Основ В. Г. Смирновым[743], Я. М. Брайниным[744] и Н. Д. Дурмановым[745].

Однако в советской литературе дается и иное толкование ст. 3 Основ. Так, Т. Л. Сергеева считает, что в ст. 3 Основ сказано: уголовной ответственности и наказанию подлежит лицо, «виновное в совершении преступления», а не «виновно совершившее преступление»[746].

При таком широком толковании вины не она оказывается элементом преступления, а наоборот, преступление – лишь составная часть вины[747].