Избранные труды (сборник)

Понимание криминогенной мотивации как одного из наиболее существенных элементов детерминации преступности достаточно признано в советской криминологии. Так, В. Н. Кудрявцев предлагает такую схему основных элементов генезиса преступного поведения: мотивация – планирование и принятие решения – исполнение[1324]. Все это – во взаимодействии со средой жизнедеятельности и актуальной ситуацией преступления. Б. Я. Петелин, исходя из общепсихологической трактовки мотивации как через психику реализуемой детерминации поведения пишет о мотивации как о ближайшей и непосредственной детерминанте преступления[1325]. В. В. Лунеев оценивает мотивацию преступления как побудительно-причиняющую и направляюще-организующую силу криминальной активности. Она представляет собой внутренний стержень генезиса преступного поведения и выступает как результат взаимодействия личности правонарушителя с социальной средой[1326]. К. Е. Игошев считает мотив преступления побуждением, которое является внутренней, непосредственной причиной деятельности, выражающей личностное отношение к тому, на что направлена эта деятельность[1327]. Аналогична позиция Б. С. Волкова, С. А. Тарарухина, Г. С. Саркисова, Г. Деттенборна[1328] и других ученых.

Советские криминологи, как и психологи, различают мотивацию в виде системы мотивов и мотивацию как процесс мотивообразования. Выделяется также мотивационная сфера личности преступника. В нее включают потребности и интересы как источник мотивации, иногда также ценностные ориентации, установки и эмоциональное состояние личности. В потребностно-мотивационную подсистему как стержень личности и причину поведения одни криминологи включают две подсистемы: потребности и мотивацию либо интересы и мотивацию. Другие – потребности, интересы, мотивацию. Признаками антисоциальных потребностей являются: нарушение равновесия между различными видами потребностей; общая бедность потребностей и интересов; их извращенный характер; удовлетворение материальных, сексуальных, социально-психологических потребностей антисоциальным способом[1329].

Анти– и асоциальной системе потребностей соответствует адекватная система мотивации преступлений. По среднестатистическим данным она уже и беднее по содержанию, чем система социальной мотивации поведения законопослушных граждан. Система мотивов преступников нередко носит «лоскутный» характер, т. е. слабо иерархизирована. Доминирующие мотивы сдвинуты к эгоистическим, материально-потребительским, эмоционально-сиюминутным мотивам.

Отдельные криминологи допускают существование социально-нейтральных или даже позитивных потребностей и мотивов преступлений. Такая точка зрения, на наш взгляд, возникает вследствие смешения мотивов с мотивировкой, т. е. оправдательно-самозащитной трактовкой мотивов преступления самими преступниками. Иногда это получается вследствие неправильной формулировки мотивации в опросных анкетах. По психологическим законо мерностям самозащиты преступников[1330] в анкеты попадают данные о социально-нейтральных и даже альтруистических мотивах типа «желания выполнить плановые задания», из-за «товарищества», «самоутверждения» и проч. На этом основании иногда в литературе высказывается мнение, что мотивы социально-нейтральны, в отличие от способов совершения преступления, и потому не могут служить причинами преступлений. Так, В. Н. Кудрявцев писал, что «мотив, как и потребность, большей частью нейтрален с точки зрения его социальности или антисоциальности»[1331]. Критикуя такое положение, Г. М. Миньковский правильно отмечал, что мотивация преступлений всегда положительно или отрицательно социальна. Недостаточно, по его мнению, использовать абстрактные категории «самовыражения» или «инфантильности», а необходимо каждый раз устанавливать конкретный мотив, базируясь на антисоциальных потребностях и интересах[1332].