Читаем Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ) полностью

Эту дамочку так и подмывало высосать так называемые факты из пальца, дополнив их своими комментариями. Но всё же это был не её стиль, да и оказаться на скамье подсудимых за заведомо ложные материалы в статье ей не хотелось. Ведь её статьи всегда основывались именно на фактах, которые невозможно опровергнуть, но вот трактовать их как ей вздумается ей никто не указ. А тут никаких фактов, кроме заявления от исполняющего обязанности министра Пия Тикнеса и главы Аврората Руфуса Скримджера о том, что Тот-Кого-Нельзя-Назвать уничтожен его же приспешниками, и факта того, что директор школы чародейства и волшебства Хогвартс арестован.

Однако, по устоявшейся привычке она всё же вылила пару вёдер грязи на министерство, которое якобы не в состоянии решить вопрос с одним зарвавшимся тёмным волшебником и всё перекладывает свои обязанности то на Мальчика-Который-Выжил, то на самих Пожирателей Смерти, проехавшись в своей манере и по этим двум фактам. Мол, все считали Героем одного, а на проверку Героями оказались гонимые обществом предполагаемые Пожиратели Смерти. А уж про арест Дамблдора она расписала столько, припомнив и Турнир с его постоянными нарушениями и смертью ученика, и все свои собственные статейки, что писала про него всё лето и весь пятый курс Мальчика-Который-Выжил.

Как ни странно, но даже с её настойчивостью (анимагическая форма жука, постоянно помогавшая добывать журналистке эти самые «жаренные» факты, которыми она потом и оперировала) Рите не удалось ничего вызнать и добиться, кроме заявления исполняющего обязанности министра и главы Аврората о скорой пресс-конференции. Но эту самую пресс-конференцию назначили не много ни мало только через неделю от ночи всех-интересующих-событий.

Целый день кружения над Хогвартсом тоже ничего не дал. В Хогсмид студентов в эти дни не выпускали, сельчане и сами знали о событиях только понаслышке, перевирая прочитанные заявления в газете, а в сам замок более свободного хода не было. Щиты замка не пропускали журналистку без санкции. Это вам не четвёртый курс Поттера с Турниром, когда в замок мог проникнуть практически любой желающий вопреки заявлениям директора этого самого Хогвартса.

А в самой школе чародейства и волшебства Хогвартс во время завтрака поднимался тоже недоуменный гул учеников, которые то и дело косились то в страницы утренней газеты, то на пустующее место за преподавательским столом директора школы. Те, кто невнимательно читали газету, останавливаясь только на больших и кричащих заголовках, переспрашивали что случилось у более внимательных, а потому всё больше и больше взоров направлялось в сторону преподавательского стола. А отсутствовал там не только директор, который по утверждению «Ежедневного Пророка» был арестован (!), но и его неизменный заместитель, декан Гриффиндора, Минерва МакГонагалл. Остальные же учителя тоже с недоумением косились на два пустующих места, если не считать как всегда мрачного и невозмутимого профессора зелий, который со спартанским спокойствием поглощал свой завтрак. Казалось, он совершенно не обращает внимания на происходящее вокруг.

А ещё все смотрели на Гарри Поттера, который тоже с невозмутимым видом завтракал, хотя уже и прочитал газету. А если не сам прочитал, то заучка Грэйнджер его уже просветила. Так было всегда. Но почему-то именно сегодня Поттер спокойно ел и не выказывал никакого беспокойства, которое по мнению большинства учеников он должен был проявить, будучи директорским любимчиком. Более того, сами новости в статье, касающиеся уничтожения Тёмного Лорда не Гарри Поттером, а какими-то пожирателями, имена которых по причине следственной тайны не были упомянуты в статьях, вызывало у студентов когнитивный диссонанс.

Поэтому, даже не закончив завтрак, студенты накинулись на Поттера с вопросами и, как ни странно, обвинениями. Чуть позже к гриффиндорцам, что оказались ближе всех к Поттеру по причине его собственного «гриффиндорства», присоединились и студенты остальных факультетов, исключая Слизерин.

— Гарри, это правда?

— Гарри, за что арестовали директора?

— Гарри, почему не ты сразился с Тем-Которого-Нельза-Называть?

— Гарри…

— Гарри…

— Гарри…

Гарри терпел терпел и вдруг выпалил:

— А с какого перепугу вы все решили, что я вообще имею к произошедшему какое-либо отношение?

«Имею, конечно, но вам-то откуда это знать? — подумалось ему. — С вами я уж точно не собираюсь ничем делится и так всё узнаете в своё время. А то уже вон, набросились с обвинениями».

— Что вы все требуете от меня ответов на вопросы, которых я не знаю и сам? Откуда мне знать, что и как произошло? Я тоже всё это прочитал только в утренних газетах! Я всю ночь спокойно провёл в объятиях своего мужа!

Перейти на страницу:

Похожие книги

После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика