Читаем Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ) полностью

— Что-то вы не очень спешили дать второй шанс тому же Олберии Донсону из Лютного переулка, которого ваш подручный Грюм схватил на «месте преступления» с украденной булкой хлеба. Быстро и без разборов по статье «Разбой» и в Крумбат, тюрьму для несовершеннолетних, на два года. А он всего лишь хотел накормить голодную сестру. Или Ситения Пинакфорд, которую уличили в использовании лёгенького ментального зелья «Посмотри на меня». Штраф она была вынуждена платить полностью и по максимальному тарифу, да и прошла она у Вас как использующая сильный любисток с привязкой на эмоциональном плане. Хотя именно зелье «Посмотри на меня» является разрешённым, и соответственно никакого наказания за его использование не предусмотрено. Ни эмоциональных, ни ментальных привязок оно не создаёт, разве что привлекает внимание и заставляет чуть получше присмотреться к магу его употребившему. Тем более что и используется оно не на объекте внимания, а самим хотящим это внимание привлечь. А они, Олберий и Ситения, позвольте заметить, на тот момент тоже были «всего лишь детьми»! Первому тринадцать, второй шестнадцать. Только и всего, что они не настолько обеспеченны, чтобы проживать в более престижных районах, чем Лютный, и не настолько богаты, чтобы учиться в Хогвартсе. Кстати, это тоже Ваша ответственность, как главы Визенгамота и Первого Советника при Министре* следить за работой Органов Опеки и попечительства, совместно с Департаментом Правопорядка, которые как раз обязаны работать и отвечать за таких вот сирот и малообеспеченных слоёв населения. А то с сиротами из и так достаточно благополучных Родов и Фамилий они «работают», — Гровер опять изобразил пальцами кавычки на слове работают, — а вот с беспризорниками Лютного никто связываться не хочет. А что в этом такого принципиально разного? Дети! И там и там…

Даст Штайн пожал плечами, выдавая своё якобы недоумение.

— Ан, нет. У первых есть на что позариться, а у вторых нет ничего, так что на них можно и внимания не обращать. Но это уже дело другого разбора. Но… Вот, кстати, и ещё один пункт нашего обвинения. Мошенничество. Причём Вам, мистер Дамблдор, оно вменяется прямое и без использования посредников. Итак…

Гровер вытащил из «родной» папки ворох бумаг и пергаментов.

— Став законным опекуном мистера Поттера, Вы, как этот самый законный опекун, получили доступ к средствам и недвижимости Рода Поттер для обеспечения наследника всем необходимым. Однако, мы уже выяснили, упомянутые мной ранее допросы миссис Дурсль и мистеров Дурсль, — напомнил даст Штайн присутствующим откуда они это выяснили, — что родственники мистера Поттера не получали ни пенса на содержание ненавистного племянника, не то что от непосредственного опекуна мальчика, но и не имели возможности получать магловское социальное пособие в связи отсутствием у мальчика хоть каких-нибудь документов! Опять заметим, что на нарушение Статута, чтобы устроить таки мальчика в магловскую начальную школу, директор пошёл с лёгким сердцем, а вот чтобы уж до конца оформить ребёнка в магловском мире не позаботился. И каждый год продолжалось одно и тоже: конфундус и обливиэйты на представителей опеки, учителей школы и прочее и прочее… Вы что? Наслаждались этим процессом, что ли, заклиная бедных маглов из года в год? Кстати, мистер Робертсон, директор начальной школы, где учились мальчики из семьи Дурсль, всё же на пятом году угодил в магловскую психиатрическую клинику. Угадайте из-за чего? — вопрос был брошен в зал, как бисер, но был совершенно риторическим. Гровер не ждал на него ответа, ибо он был очевиден. — А так же то, что Гарри Поттер не покидал Литлл-Уингинга, максимум на школьную экскурсию по Лондону, до самого его поступления в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, то как вы теперь объясните нам вот эти статьи-выписки со счетов мистера Поттера, проведённые Вами как его опекуном?

Именно Рода Поттер. Ни Блэк, ни тем более Певерелл на этом Суде рассматриваться не будут. Хотя там и рассматривать нечего. Певереллы… Дамблдор даже не знал, что Гарри не просто Поттер, а Поттер-Певерелл. А второе… Так там до последнего времени и из первоочередных наследников до Гарри было кому шуровать. И кто он такой, чтобы указывать взрослым магам, как им правильнее распоряжаться собственным имуществом.**

Все имели возможность полюбоваться на выписки из банковских книг Рода Поттер. И все отчётливо видели специально обведённые, чтобы привлечь наибольшее внимание, проводки и платежи, что проводились именно Альбусом Дамблдором со счетов Рода Поттер.

Перейти на страницу:

Похожие книги

После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика