Читаем Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ) полностью

И ещё одно воспоминание, и ещё. Гриффиндорцы, правда, среди этих «храбрых» львов на такое отважились только старшие курсы, да Героическая троица в конце года, Хафлпаффцы, Рэйвенкловцы и даже Слизеринцы!

«О! И Драко отметился!»

И каждый раз их в последний момент спасал его тогда ещё не муж, а очень даже «самый ненавистный профессор Снейп».

— … да что же это… — усталый голос в одном из воспоминаний. — Колопортус, Сальгранус. Ауте тутом видиум!

«Бедный мой. Он хоть иногда тогда спал?»

— Прошу заметить, что каждый раз именно декан Слизерина приходил на помощь безголовым подросткам. Каждый раз запечатывая вход в коридор всё более и более мощными чарами. И что? Непременно к следующему приходу очередного приключенца этих чар как не бывало!

— Воспоминания не могут быть рассмотренными, как доказательство или свидетельское показание… — но договорить Дамблдор не успел.

— Кому Вы это говорите, мистер Дамблдор? Магам? Да это одно из основных способов доказательства вины или оправдания в магической практике! А то, что Вы тут пытаетесь процитировать — это ваши сумасбродные идеи, введённые в ранг законности. Кстати, Вы не гнушаетесь ими, когда ВАМ лично требуется то или иное воспоминание, но вот Английскому Аврорату Вы работу этим запретом весьма и весьма усложнили. Зачем? Не для того ли, чтобы Вам проще было подчищать за собой «хвосты»? Следующее воспоминание…

Большой зал. Шум столпившихся студентов. Тыквы. Хеллоуин. Влетающий в зал Квиррел сообщающий о тролле в подземельях и его красивый «полёт» в обморок.

— И это, — тонна презрения в голосе, — учитель ЗОТИ? С троллем справиться не может?! А куда это Вы, директор, отправили учеников? По гостиным? А в зале, по моему мнению, они были защищены лучше всякого! По крайне мере взяли бы числом ворвавшуюся зверюгу. Вы же рассредоточили студентов по всему замку. Замку, по которому, не сдерживаемый ничем, бродит горный тролль. А слизеринцы? Их гостиная где? В подземельях! А тролль по сообщению ЛИЧА где? Тоже в подземельях?! Так как Вы могли отправить необученных детей прямо в лапы твари?!!! Без сопровождения хотя бы одного из профессоров? Только под руководством старост!

Ну, и напоследок были продемонстрированы три воспоминания, изъятые у Главной троицы в Главную ночь того года. Гермиона и Гарри сами их отправили адвокату, а вот как эти воспоминания добывали из Уизли, Гарри не знал. Да и не задумывался. Не его это проблемы. Главное, что добыли.

— И это добротная защита артефакта? — а сколько скепсиса в голосе. — Защита, которую преодолели три ПЕРВОКУРСНИКА?!! Господа, а Вам это смешно не кажется? Хотя нет. Не смешно — плакать хочется, если ЭТО всё, на что способен самый Сильный и Могущественный маг столетия, победитель Тёмных Лордов! Простите, но это полоса препятствий для выявления уровня магической силы и знаний детей дошкольного уровня, повсеместно распространённая во всём мире! Именно такими должны быть навыки и знания у магических детей примерно где-то к семи годам.

Дамблдор воинственно «выпустил» свою козлиную бородку.

— Я не просто так отстранил процедуру «воспоминаний» от доказательной базы! Всё это ложь!

В ложе слушателей поднялся маг, таким образом, прося разрешения встрять в прения сторон. Огромный светловолосый детина — настоящий викинг, но совсем не викинговским именем. Самый известный Магистр легиллименции Дуэйн фон Графт.

— Я свидетельствую за истинность этих и прочих далее показанных здесь воспоминаний в их истинности. Магией клянусь! Или у вас есть сомнения в моих профессиональных навыках легиллимента со степенью Магистра?

— Магия приняла клятву, — безразличный голос «Фемиды». — Воспоминания Истина!

Скрип зубов, который, наверное, услышали бы и на Антарктиде.

— Кроме того есть ещё один эпизод, который бы мне хотелось рассмотреть на данном заседании. Вызывается Рубеус Хагрид!

Полувеликан едва уместился перед трибуной, растерянно огляделся, округлил глаза на клетку с Дамблдором и зашмыгал носом.

— Мистер Хагрид, положите руку на кафедру и расскажите нам, что происходило в ночь, когда Вы нашли мёртвого единорога в Запретном лесу близ Хогвартса.

Хагрид неуверенно оглянулся на Дамблдора, не решаясь говорить.

— Мы ждём! Напоминаю, что Вы находитесь в магическом суде и обязаны давать ответы на интересующие следствие вопросы.

— Ну, дык… это… повадилась какая-то тварь единорожек гробить… Вот мы с ребятами и искали ночью следы…

— С кем?

— Ну… дык… это… с ребятами… Гарри, там, Гермиона, Невилл**** и этот… Малфёныш мелкий… да… так… вот мы пошли…

— Простите, что перебиваю Ваш рассказ, но не могли бы ещё раз уточнить: с кем вы пошли в Запретный лес ночью?

— Ну… дык… говорю же… Гарри был, Гермиона, Невилл и Малфой…

— С первокурсниками в Запретный лес?!! — не сдержался Гровер от потрясённого восклицания. — И на каком же основании Вы позволили себе взять на эту, с позволения сказать, прогулку, ночью в Запретный лес, четырёх первокурсников?

— Ну… дык… отработка же… Дамблдор приказал…

Перейти на страницу:

Похожие книги

После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика