Избушка на костях

Я переступила порог трапезной последней. За щедро накрытым столом уже сидели и Яга, и Кощей, и Тим. По серебряному блюдечку, временами подпрыгивая и сверкая алым сочным бочком, бежало красное яблоко. Его спелый аромат перебивал даже теплый запах рыбных пирогов и свежеиспеченного каравая, искусно украшенного вылепленными из теста колосьями пшеницы. Подрумяненные края, смазанные топленым маслом и яйцом, в лучах утреннего солнца отливали расплавленным златом.

– Вот и второй сын подвел меня. Заснул, недоглядел…

Я покосилась на блюдечко. На его прозрачном дне мелькало лицо уже знакомого мне князя. За пару дней я так привыкла к нему, что он казался то ли добрым соседом, то ли хорошим знакомым.

При виде меня Тим поднялся, уступая место на лавке рядом с Ягой. Та, подперев щеку рукой, поигрывала сережкой из червонного серебра. Под другой ее рукой стыла пузатая чашка с травяным чаем. Серебристые волосы, заплетенные в две толстые косы, широкой короной обрамляли макушку.

– Переигрывает наш князь, – заметил Кощей, пододвигая ко мне тарелку с горячими пышными блинами. – Убивается, да неискренне. Ни одной его слезинке не веришь.

Я ухватилась за плошку с медом, и наши с Кощеем пальцы соприкоснулись. Он лукаво, по-свойски, подмигнул мне, а я в ответ лишь усмехнулась. Любвеобильная, широкая, как река после паводка, натура Кощея уже не смущала меня. За его повадками мурчащего кота я теперь неизменно видела что-то большее, будто часть помоста оголилась и перед глазами то и дело показывалась изнанка представления – неприметная поначалу, как небольшая дырка в расшитом цветастом рушнике, но все больше привлекающая внимание, чем дольше смотришь на яркое полотно.

Кощей был как это полотно, вышедшее из-под руки опытной мастерицы: его суть, сшитая из самых разных лоскутов, вводила в заблуждение и с первого взгляда, и со второго… Такую натуру можно постигнуть, лишь перестав бегать глазами от одного яркого среза к другому и отстраненно посмотрев на весь рисунок в целом.

– Так на то он и князь. – Яга поправила лежавший на ее плечах тонкий платок. – Не скоморох же, не умеет публику тешить.

– Ну не скажи, душа моя, – сверкнул широкой улыбкой Кощей и облизал палец, испачканный в гречишном меду. – Помнишь те позорные причитания, когда соседская дружина к дверям его града подкралась? Вот весело же было, потешно – любо-дорого посмотреть!

С алых губ Яги сорвался смешок – короткий, тихий, который она поспешно, чуть стыдливо спрятала в кулак. Мягким перезвоном отозвались серебряные браслеты на ее запястьях, соприкоснувшись с длинными серьгами.

– Давно это было? – спросил Тим.

В его голосе прозвучало скрытое, как подснежники в тающих сугробах, любопытство. Оно отразилось в темных глазах, от чего на самом дне вспыхнули янтарные огоньки.

– Давненько, – охотно ответил Кощей и оперся на скатерть локтями. – Тогда-то он и взмолился всем богам, которых только вспомнил, – и нынешнему, и тем, что люд мирской уже и позабыл. Среди всех прочих ведьму костяную, владычицу леса, помянул добрым словом.

Я задумчиво приподняла теплый, промазанный маслицем блин, на свету в нем угадывались мелкие дырки. В них, будто в колодцах времени, легко промелькнули картины прошлого: коленопреклоненный князь, взывающий и к тьме, и к свету, в надежде спасти свою жизнь. Я моргнула, и туман морока рассеялся. По спине пробежал холодок – кусачий, как щиплющий чужака гусь. Слишком часто мне стало казаться, будто кто-то подкидывает мне в голову образы, как яйца в корзину. Некоторые из них, разбиваясь, оставляли после себя на коже липкое, противное чувство зарождающейся беды.

– Чего уж, кто старое помянет… – проговорила Яга и, положив ладонь на яблочко, крутанула его и запустила заново. – Покажи нам, сладкое, что в миру творится.

Картинка с княжескими палатами застыла, задрожала, как крылья у пойманной бабочки, и сменилась. Замелькали незнакомые лица – чумазые, уставшие, осунувшиеся. Послышалась чужая речь – быстрая, как течение горной речки, и такая же неразборчивая, как ее шепот.

– На востоке голод, – пробормотала Яга, сощурив ясные глаза. – А что на западе?

Блюдечко снова пошло рябью, а затем показало бредущих через лес уставших воинов. На их поясах мрачно бряцало оружие, наплечные мешки тяжело свисали со сгорбленных спин.

– Набег князь готовит… Покажи юг!

Пока Яга всматривалась в бессловесные картинки, я опустошила кружку крепкого чая и полакомилась блинами с медом и сметаной. Происходящее где-то за зазубренными зелеными верхушками южных сосен казалось таким же далеким, как позабытый дурной сон.

– Зачем тебе это надобно? – с недоумением спросила я. – Подсматривать, подглядывать, точно лиса в оконце курятника…

Яга фыркнула, но от блюдечка взгляда не оторвала. На ее плечо опустился черный ворон, влетевший в открытые ставни. Кощей на него даже не посмотрел, а Тим при виде колдовской птицы потянулся к блюду с запеченной уткой. Ворон с одобрением склонил голову набок и нетерпеливо переступил с лапы на лапу.