Избушка на костях

– Как мне стать настоящей ведьмой? – спросила я, вынырнув из невеселых дум. – Ты говорила, надобно водицы испить?

– Живой да мертвой, – со вздохом подтвердила Яга и на миг застыла у стола. Не оборачиваясь, через плечо бросила мне: – Живая у меня всегда при себе, а вот мертвую придется изготовить. Для этого тебе потребуется кое-чего собрать…

Мною овладело нетерпение. Я перекатилась с носков на пятки и, сдерживая себя, чтобы не начать ходить кругами вокруг Яги, выпалила:

– Что? Травы?

Она покачала головой.

– Рано пока об этом. Не торопи, всему свое время.

Разочарование пробежало по спине ледяными мурашками. Возможно, не разочарование то было, а предчувствие.

Ведь тогда я еще не знала, что мертвую водицу можно добыть, лишь пройдя испытания. Ровно три, как это и положено в любой страшной сказке. Той, что мне прежде нашептывала на ухо сводная сестрица. В той, в которой теперь я оказалась сама.

* * *

С вечерней трапезы я ушла первой. Пожелала спокойной ночи Яге с Кощеем, лениво поглядывающим в блюдечко с бегущим по каемочке яблочком, и нырнула в темный, пронизанный сквозняками коридор. Привычно пожала костяной указательный палец, аккуратно постучавший по моему плечу, подмигнула нахохлившемуся черному ворону на подоконнике и торопливо толкнула тяжелую дверь своей спальни. Закрывать ее не спешила.

Совсем скоро, я даже заскучать не успела, в коридоре показался Тим. Он улыбнулся мне, быстро преодолел разделяющее нас расстояние и, переступив порог, мягко прикрыл дверь. Та надсадно заскрипела, будто призывая всех и каждого в свидетели грядущего бесчинства.

Нас обступила темнота. Ее разбавлял лишь мерцающий лунный свет, жемчужной дорожкой прорезавший деревянные половицы. Дыхание Тима – теплое, прерывистое, пахнущее аиром и медом – касалось моей щеки. Мы стояли друг напротив друга так близко, что и в объятии уже не стать ближе. Тягучий взгляд Тима стал обжигающим, точно раскаленная печь. Глаза сделались темными, бездонными омутами, в которые хотелось нырнуть с головой. Тихий шепот заставил меня покрыться мурашками, пустил по телу томно-сладкую дрожь.

– Пришел я твой сон охранять. Позволишь?

Я судорожно облизнула сухие губы и хрипло ответила, вкладывая в слова больший смысл, чем могло показаться со стороны:

– Позволю.

Я чуть качнулась вперед, из-за чего наши с Тимом лбы соприкоснулись. На мою щеку медленно легла теплая ладонь друга, его пальцы ласково провели по моей скуле, спускаясь ниже, к вороту рубашки. Темные глаза с янтарными крапинками неотрывно смотрели на меня так, будто хотели заглянуть в душу. Мир закружился, расплылся, превратился в одно смазанное пятно. Звуки стали глуше, а чувства обострились, натянулись, как струна готовых вот-вот запеть гуслей. Я ждала первого шага от Тима, но он не спешил его сделать. Тогда я решилась: внутри все оборвалось, будто от полета вниз с обрыва. В миг, когда я потянулась к губам друга, на всю избушку прогремел разгневанный крик Яги:

– Вот же дурак!

Я шарахнулась от Тима, как кот, пойманный хозяйкой на воровстве свежих сливок из крынки. Зацепилась лаптем за половик, отлетела в сторону и с размаха стукнулась об стену плечом. В голове зашумело, и я мотнула ею, пытаясь привести себя в чувство. Может, почудилось?

– Угораздило же с дураком связаться!

Новый крик развеял все сомнения: нет, не послышалось. Так орать ни один морок не сможет. Я с жадностью деревенской сплетницы повернулась в сторону прикрытой двери. Как назло, Ягу было не разобрать: ее голос стал тише, точно рокот горной, бурной реки за околицей.

– Что-то случилось, – заметил Тим. Его скулы алели как угли, даже в темноте этого было не скрыть. – Выйдешь к ней?

В мою сторону он будто старался не глядеть, но это меня не укололо. Я и сама мяла в руках подол сарафана, силясь скрыть смущение, окатившее холодом и досадой. В душе, точно после грозы с дождем, распускались цветы сомнений.

А если я все себе надумала? Вдруг между мной и Тимом связывающей нитью тянется лишь дружба и ничего более? Вдруг его робость – и не робость вовсе, а нежелание меня обидеть?

– Выйду, – поспешно пробормотала я. – Со мной пойдешь?

Он криво усмехнулся и отошел в сторону, пропуская меня к двери:

– Под руку к двум ведьмам лучше не соваться.

Я кивнула, метнулась к порогу и стремглав перескочила его, будто костер. Бежала я по темному длинному коридору тоже так быстро, будто пламя мне пятки лизало. Даже тени, реющие позади, отстали. Их когтистые руки хватали пустоту, а не подол моего сарафана. Сердце стучало в груди яростно, будто сражалось с врагом. Возможно, так оно и было.

Я ведь даже не спросила, дождется ли меня Тим или уйдет спать восвояси…

Трапезная встретила звоном бьющейся посуды и тихой руганью. Я на миг задумалась, а так ли уж нужно мне лезть под горячую руку к разозленной ведьме, но любопытство пересилило. Скрипнули половицы, разнося весть о моем появлении. Зеленоватые язычки оплавленных свечей на столе затрепетали от сквозняка, который разбитным гостем ворвался в трапезную вместе со мной.