Изгиб дорожки – путь домой

Хипстерство теперь стало работать на… ну, не совсем на истеблишмент, но где-то около. Фейген попадает в яблочко, перечисляя каналы незаметного распространения хипстерства среди широких масс: сериалы про полицейских, киноверсия «Завтрака у Тиффани», товарищи Синатры из «крысиной стаи» – и прочее подобное. Это были примеры «уличных модников» – явно стилёвых ребят, но при этом и «в мире цивилов обладавших экзистенциальной эффективностью». Так родился феномен, который можно назвать «цивильный хипстер», – его ярчайшим представителем является человек, с которым Лало Шифрин работал больше, чем с кем-либо еще: Клинт Иствуд. Начиная с роли ночного диджея в «Сыграй мне перед смертью» и заканчивая невозмутимо крутым (и стильно одетым) Гарри Каллаханом, Иствуд привносил немного хипстерства в опасно консервативные контексты и в конце концов снял в 1988 году свой неоднозначно воспринятый байопик о подлинном хипстере Чарли Паркере «Птица». Возможно, тут нечему удивляться. Сегодня все в основном солидарны, что вещи вроде сериала «Безумцы» имеют успех потому, что играют на нашей смутной ностальгии по временам до политкорректности и культурных войн; по временам, когда в обществе буквально поощрялось курение и считалось нормой жить на алкогольных коктейлях, беспорядочном сексе и таблетках для похудения. Все было свободно и просто, не надо было постоянно соблюдать кучу правил (или проверять имейл).

Но согласитесь, что ностальгия эта не столько по привольному, чумовому времени, сколько по утраченной системе координат, где каждый нравственный выбор был уже заранее для вас намечен. Где все признавали существование общих правил. Ведь рубеж знаменует собой не только начало чего-либо, но и конец. Вся соль, все удовольствие как раз и состоит в нестыковке между строгими правилами и их дерзким нарушением. Вспомните Иствуда в роли Каллахана. Он носит крутецкие лоферы и обалденные темные очки, но при этом остается конформистом до мозга костей. Он как бы стиляжничает – но не при детях, не на улице и не на публику. Подозреваю, что в будущем зрители будут совершенно сбиты с толку пестротой моральной палитры франшизы о «Грязном Гарри».

Нарушать правила имеет смысл только тогда, когда правила, которые вы нарушаете, имеют реальный смысл. Фейген смешно, но метко пишет про тот период в подростковом возрасте, когда мы пренебрежительно относимся к родителям и отвергаем любые авторитеты, но параллельно с этим начинаем отчаянный поиск достаточно «прошаренных» кумиров, чтобы они четко указывали нам, что надо слушать, смотреть и читать. От чего тащиться. Мейнстримную культуру начала 60‐х критикуют за ее тошнотворный патернализм, но иногда действительно нужны эксперты, которые могут научить нас искусству проводить тонкие различия и сохранять ценные традиции.

В нашем двадцать первом веке пустословие о «большей свободе выбора» на деле нередко скатывается в однородную кашу, морену из одинаковых каменных обломков. Сейчас, в эру YouTube, нам говорят, что можно без ограничений смотреть все, когда-либо снятое, что все это нам доступно – но ценой, так сказать, полного отсутствия критической светотени. Найдите в Википедии статью про песню Steely Dan «Hey Nineteen» («Привет, девятнадцатилетка»), и в разделе «См. также» вы увидите ссылку: «Разница в возрасте между партнерами в сексуальных отношениях». Это настолько не в кассу, но подано так серьезно, что практически могло бы сойти за внутряковую шутку Беккера и Фейгена.

Хипстерам в наши дни приходится из кожи вон лезть, чтобы хотя бы на шаг быть впереди новостников с местных телеканалов; но в годы юности Фейгена не было практически никаких альтернативных источников информации. Легко смеяться над старой идеей о тусовке «посвященных», но хипстеры когда-то действительно были теми, кто открывал неизведанные территории. У меня глубоко двойственное отношение к чрезмерно канонизированным битникам, но не надо забывать, по какой причине они изначально были избраны знаковыми фигурами: они совершили вылазку в неизвестность и задались целью составить описание всех американских мечтаний целиком, а не только выборочных, прилизанных фрагментов. Какие-то их взгляды на черную культуру теперь могут показаться нам смешными и покровительственными, а некоторые квазирелигиозные экстатические примечания наводят на мысли о самогипнозе (и так далее, и тому подобное); но в то время они прокладывали маршруты совершенно безо всяких карт.