Изгнание

Эти люди, называвшие себя Хранителями, практически не обращали на нас внимания, продолжали заниматься своими делами. Женщины стирали бельё, занимались домашними делами, дети носились с криками и улюлюканьем, а которые постарше, помогали взрослым. Мужчин нигде видно не было.

— Проснулись, девочки? — нас догнала Тюмерт, статная высокая женщина неопределённого возраста. Я никак не могла понять, сколько ей лет — судя по хорошей коже, звонкому голосу и властному тону, ей могло быть как тридцать, так и сорок пять, но по тому, с каким почтением с ней разговаривали окружающие, она занимала не последнее место в иерархии Хранителей.

Тюмерт увлекла нас завтракать, и из разговора с ней и несколькими другими женщинами и нашей давешней маленькой знакомой, которую звали Удадин, оказалось, что она жена Юфтена, того самого, с которым Ида в седле ехала, самый старший который. Я так поняла, он у них здесь кто-то вроде местного главы или старейшины.

Что было удивительнее всего, вопросов нам не задавали. Вот совершенно. Ну надо людям в храм Гекет, и надо. Их проблемы опять же. Проводить? Проводим, да без проблем. Делов-то, как говорится.

Точнее, вопрос у Тюмерт возник. Правда не к нам, а к Иде, и звучал он так, что я местной сладкой кашей с изюмом и орехами подавилась.

— Как тебе мой сын, дитя? — неожиданно спросила женщина у нимфы. — Айрад, Лев Пустыни?

Сразу вспомнился тот самый молодой человек, единственный, кто говорил с нами по-английски, у которого в седле я сюда и приехала. А Ида значит, ехала с его папахеном. И что-то мне подсказывает, что не зря.

Нимфа не спешила отвечать. Только удивлённо смотрела на Тюмерт и хлопала кукольными ресницами.

— Мой сын — достойный воин, — сказала тем временем, женщина. — И он будет драться за тебя.

— С кем? — пискнула Ида.

— С лучшими воинами нашего племени и всеми, кто посмеет заявить на тебя своё право, — с достоинством ответила Тюмерт.

Я изо всех сил сдерживала смех, если честно. И пыталась подобрать слова, которые не обидят достоинство людей, живущих в Городе Пустыни. Так называлось селение Хранителей. Ну не объяснять же им, что она нимфа, и любовь человеческого мужчины укоротит и её век…

— Хранители — не люди, — высокомерно заявила Тюмерт на этот раз уже мне.

Женщина каким-то образом прочитала мои мысли.

— Мы — потомки древних Хранителей Земли.

И ведь не проверишь. Я представила, что теперь из-за Идиного природного обаяния, иначе говоря, эльфийского естества, мы застрянем в Городе Пустыни на фавн знает какой срок… И Сила Свитка Гекет будет мне только сниться. Ну а там и меня замуж выдадут… Дикие же люди, хоть и считают себя какими-то Хранителями. Неутешительные мысли, чего уж там…

— Вы не поняли меня, девочки. У вас великая цель, и мы поможем вам достичь её. Я просто хочу, чтобы ты знала, дитя, мой сын — великий воин. И образованный молодой человек, — женщина усмехнулась. — И он будет ждать тебя.

У меня от сердца отлегло. Помогут до храма добраться, и то славно. О большем я и не мечтаю.

Однако как у них тут всё сложно устроено. Например, этот самый Айрад даже не вышел попрощаться с той, кого собирался ждать. Но Тюмерт пояснила, что ему не позволили.

— Все традиции Хранителей имеют место быть. Может, вам показалось странным, что Тюмерт взял к себе в седло подругу той дэуи, что пришлась ему по телу и по помыслам, а её саму взял в седло его отец, и он не пришёл, чтобы лично проститься с тобой, дитя, но каждый из наших законов несет в себе мудрость тысячелетий, которую Хранителям удалось сохранить в целостности и неприкосновенности сквозь века.

Сказав это, женщина повела нас по городу, показывая местные достопримечательности в виде сооружений-пирамид, уменьшенных копий тех, что давно являются визитной карточкой Египта, арок, древних конусообразных построек, которым, по словам Тюмерт больше трёх, а то и пяти тысяч лет. В последнее слабо верилось, но рассказчицей и экскурсоводом Тюмерт оказалась превосходным, как и гостеприимной хозяйкой, что мы уже успели оценить по достоинству.

— Воины-Хранители выбирают себе жену один только раз, и берегут её, как берегут своё сердце. Когда отец Айрада привёл меня в Город Пустыни, я была уже беременной моим сыном, и Лев Пустыни родился здесь. Как же давно это было, — улыбнулась женщина. Трижды Азики, мой муж уходил на войну, и трижды, согласно нашим обычаям, он сбривал мои косы наголо. Только когда возвращался, они были такими же, как когда он оставлял меня. Военные походы наших мужчин всегда длились годами.

— С кем могли воевать люди в наше время? — опешила я. — Ещё и так долго?

И я украдкой оценила длинную и толстую косу женщины, спускающуюся сзади до пояса. Однако, если Ида примет предложение этого самого Айрада, ей придётся тоже ходить лысой периодически. И с татуировкой на лице.