Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

Нельзя слишком часто указывать на одно и то же, что в этом присоединении в первоначальном пункте всех наших раздоров Великобритания не имела эгоистичных целей в виду. В те времена не было никаких золотых рудников, а также не было в стране ничего такого, что могло бы прельстить самых жадных. Пустая казна и две дорогостоящие войны с туземцами было наследство, которое мы получили. Считали, что страна была в слишком тревожном состоянии, чтобы управляться сама собою, и она, вследствие своей слабости, сделалась опасной как для себя, так и для своих соседей. Не было ничего низкого в действиях великобританского правительства, хотя оно, может быть, действовало преждевременно и безрассудно. Есть основание думать, что если бы присоединение было задержано немного, то оно в конце концов было бы совершено на основании петиции большинства населения.

В декабре 1880 года буры восстали; каждая ферма выставила своих стрелков, и английские форты послужили мишенью для их нападения. Во всей стране маленькие английские отряды были окружены и побеждены поселенцами. Стандертон, Претория, Почефструм, Лей-денбург, Вакерструм, Рюстенбург и Марабастат были окружены, но выдержали осаду до конца. В открытом поле войска были менее счастливы. При Бронкгорст-Спрут маленький английский отряд был застигнут врасплох и расстрелян; со стороны же противника не было урона. Хирург, находившийся при английском отряде, внес в памятную книжку, что в общем каждый солдат получил не менее пяти ран. При Лейнгс-Неке британский отряд, малочисленнее неприятельского, атаковал высоты, занятые бурскими стрелками; в результате более половины англичан было убито и ранено. В битве при Ингого (Ingogo) не было перевеса ни на чьей стороне, хотя потери со стороны англичан были более тяжелы, чем со стороны буров. Наконец, наступило поражение англичан при Маюба-Гилль, где четыреста человек инфантерии, занявших высоты, были побеждены и прогнаны отрядом стрелков, приблизившихся незамеченными. Из всех этих действий нет ни одного, которое можно бы назвать иначе, как стычкой, и если бы за ними последовала какая-нибудь окончательная победа с английской стороны, то теперь о них, наверное, не вспоминали бы. Во всяком случае были лишь стычки, следовавшие одна за другой, вследствие чего им приписывали большое значение.

После поражения при Маюба-Гилль правительство Гладстона окончательно сдалось. Факт этот можно назвать самым малодушным или самым великодушным поступком в новейшей истории. Тяжело большому человеку уйти от маленького, прежде чем битва наступила, но когда большой человек был три раза побит, ему еще тяжелее. Громадная британская армия была в поле, и командующий войсками заявил, что он держит неприятеля на ладони своей руки. Британские военные вычисления и раньше были разрушаемы этими поселенцами, а может быть, предприятия генералов Вуда и Робертса были тяжелее, чем они сами воображали; но, по крайней мере на бумаге, казалось, неприятель мог быть побежден без всякого затруднения. Так думал народ, и все-таки он согласился, чтобы поднятый меч был вложен в ножны. Помимо политического мотива, в этом решении, несомненно, важную роль имело чувство христианского великодушия. Рассуждали, что присоединение Трансвааля было несправедливостью, и что поселенцы имели право на свободу, за которую они сражались, и для великой нации недостойно продолжать несправедливую войну только ради военной мести. Таково было мнение великобританского народа, когда он одобрил действия своего правительства. Подобное решение стояло на высоте идеализма, но результаты оного были таковы, что вновь могли вызвать повторение возмущения.

Перемирие было заключено 5 марта 1881 года, которое повело к заключению мира 23-го того же месяца. Правительство, уступив по принуждению в том, в чем оно несколько раз дружески отказывало, сделало грубое упущение в своем соглашении. Все должно было бы быть проникнуто идеализмом и христианским учением, если вообще и то и другое желали положить в основание. Очевидно, если присоединение было несправедливо, то Трансвааль должен был бы вернуться к условиям, в которых он был до присоединения, как определено Санд-риверской конвенцией. Правительство же по каким-то причинам не согласилось пойти на такие большие уступки. Оно изощрялось в ухищрениях и торговалось до тех пор, пока страна не очутилась в каком-то странном положении, которому не было еще примера в истории. Это была республика отчасти с монархическим правлением, находившаяся в зависимости от министерства колоний и зарегистрированная под заглавием «колонии» в новостях «Таймс». Она была автономна, но в то же время над нею существовал сюзеренитет, границы которого никто никогда не мог определить. В общем, в своих соглашениях и в своих упущениях Преторийская конвенция, пожалуй, доказывает, что наши политические дела, точно так же, как и наши военные дела, скверно велись в этом несчастном 1881 году.