Изгнанники, или Топ и Харри

Он распорядился занять высоты западнее и восточнее излучины ручья и предложил белым разместиться внутри излучины на тех местах, где стояли вигвамы. Перебраться через ручей незаметно нападающим будет не так просто. Лошадей внутри излучины он распорядился отогнать туда, где и индейцы держали своих мустангов. Когда Маттотаупа увидел, что его распоряжения получили одобрение командира, он передал через него полный запрет разводить огонь. Если белые мужчины замерзнут холодной весенней ночью, пусть завернутся в шкуры от разрушенных вигвамов. Некоторые бойцы сразу заняли для ночлега те четыре вигвама, что еще оставались целыми.

Опустилась ночь.

Изувеченные трупы белые мужчины выбросили на берег ручья. Собаки лаяли, почуяв подкравшихся койотов.

Маттотаупа вместе с командиром милиции подыскивал людей, готовых нести вахту, и при этом выяснил, что среди них есть и опытные воины, которые просто не были заметны на фоне хвастливых крикунов. Они сразу вызвались нести ночное дежурство, как только услышали слова понимающего человека. По совету индейца они не только распределились по холмам, но и выставили посты вокруг лагеря, особенно на юге, где не было защищавшего их ручья и где весенняя трава могла обеспечить противнику хорошее укрытие.

Сам Маттотаупа не собирался оставаться на одном месте, а постоянно ходил вокруг. Он обучал этому и Джо и хотел взять с собой Харку. Джо посмотрел на Маттотаупу; индеец и в темноте увидел, как тот помотал головой, и почувствовал направление его взгляда. Но поскольку Джо ничего не сказал, Маттотаупа спросил:

– Что-то еще?

– Да. Тебе непременно нужен мальчик? Отпусти его поспать. Он на пределе сил и со вчерашнего вечера на ногах.

Маттотаупа окинул Харку взглядом – с головы до ног, так что у того кровь закипела от злости. И потом спокойно повернулся к Джо:

– Он жаловался? Конечно, пусть останется с тобой и спит. Хау.

Маттотаупа на последних словах резко развернулся и начал свой первый контрольный обход.

Харка чуть не вцепился в горло Джо. Он действительно уже еле стоял на ногах, но причина была не только в недосыпе, и отец был последним, кому полагалось об этом что-нибудь знать.

Но инженер обрадовался, полагая, что добился разумного решения. Из-за своей первопроходческой работы он не был счастлив вдали от дома и семьи, к которой возвращался лишь изредка. Жена его стала требовательной, жесткой и властной, а дети отдалились от него. Он всем сердцем привязался к Генри, но в настоящий момент Генри здесь не было, и привычка Джо о ком-нибудь заботиться осталась – как зонтик, под которым никто не прятался; и он быстро раскрыл этот зонтик над Харкой.

Молодой индеец сделал то, чему отец уже не мог помешать, а Джо, как он думал, не стал бы мешать. Он направился к трем мустангам, которых стреножил среди остальных коней на восточной стороне стойбища, и лег там спать неподалеку от своего Чалого. Но Джо повел себя не так, как рассчитывал Харка. Джо Брауну тоже были в тягость пятьдесят мужчин, которых он не знал и которые лишь кое-как отомстили за его отравленных и застреленных товарищей. Поэтому он предпочел пойти вслед за Харкой и, прихватив с площади шкуру от вигвама, умостился рядом с юношей и неподалеку от собственной лошади. Харка закрыл глаза; он не хотел, чтобы Джо заговорил с ним.

Но заснуть он не мог. Усталость была предельной, нервы взвинчены, и с закрытыми глазами и в темноте он все еще видел тот небольшой изувеченный труп. Он часто думал об Унчиде и об Уиноне, а в решающий момент даже больше, чем следовало. Теперь же он впервые чутко подумал о своем младшем брате, который, возможно, был мертв. Что пришлось пережить Харпстенне в стойбище за последние два года, когда Маттотаупа и Харка скитались в изгнании? Харпстенна остался без отца, хуже того, гораздо хуже: он считался сыном предателя и братом беглого. Харпстенна не обладал ни силой мускулов, ни выносливостью, чтобы завоевать себе уважение в дикой мальчишеской стае, и у него больше не было старшего брата, авторитет которого защищал бы его. Как часто тот же Шонка поднимал мальчика на смех! Может быть, теперь он был одним из лучников, которые спрятались в вигваме, чтобы отличиться в бою. Он был очень метким стрелком и с близкого расстояния мог пустить стрелу с убийственной силой. Чем больше Харка расписывал себе эту фантастическую картину, тем больше принимал ее за действительность. Конечно же, Харпстенне постоянно давали почувствовать, что он ни на что не годится, и тем самым в итоге загнали его в битву и в смерть, а белые мужчины жестоко покалечили его останки. Еще никогда в жизни Харка не чувствовал себя так близко связанным с младшим и более слабым братом, как в этот час, после того как ему самому, всегда победительному, впервые в жизни было сказано, что он лишен качеств будущего воина.

Джо издал какое-то восклицание, и Харка вздрогнул, потому что так глубоко погрузился в мир своих фантазий – и его оттуда вырвали. Но он не показал своего испуга, а лишь полуоткрыл глаза, чтобы посмотреть, что происходит.

– Привет! – сказал Джо. – Ты кто такой?