Изгнанники, или Топ и Харри

Харке нельзя было приближаться к кругу совета. Но он нашел одного из трапперов, принимавших участие в охоте. Мужчина приветствовал юного индейца:

– А, это ты, Харри! Ну что, настрелял себе на ружье?

– Нет.

– Нет? Но мы объезжали поле и насчитали девять бизонов с твоими стрелами!

– А десятого не хватает.

– Жаль. Может, Джо согласится и на девять.

– Я даже спрашивать его не буду.

– Какой ты своенравный. Но ты крутой парень! И это в четырнадцать лет! Девять стрел – и девять бизонов! Об этом можно легенды слагать. Твой отец, кстати, поскакал обратно в лагерь. Предупредить там этих сонных копуш, что на них несется стадо бизонов. Но кажется, напрасно, одну большую палатку они все-таки снесли.

– А что вы здесь обсуждаете?

– Разбираемся с дакота. Каждый заберет тех бизонов, каких подстрелил. Наконец-то можно решить дело миром.

– И что, не было даже драки?

– Чуток поцапались, но никто не убит. С бизонами забот хватило. Под конец был просто сумасшедший дом: бизоны, кони, люди – все перепуталось. Чудо, что больше не добавилось несчастных случаев.

– «Больше не добавилось»? Значит, были?

– Незначительные. Только Джим пострадал: рог бизона распорол ему левое бедро. Джим чуть было не истек кровью, что та заколотая свинья, но мы успели его перевязать, недели через две будет как новенький!

Харка коротко попрощался и поскакал в лагерь.

Там он первым делом обиходил своего коня. Потом выкупался сам и наконец начал искать отца. Уже совсем стемнело, но люди работали, потому что группа бизонов действительно снесла большую палатку – ту, перед которой обычно стоял стол учетчика. Через всю площадку тянулись следы бизонов.

Харка не нашел отца даже после долгих поисков и наконец узнал, что Маттотаупа у Джима в бараке, ухаживает за раненым.

Туда Харка не хотел идти; он просто слонялся вокруг и как бы невзначай проходил мимо братской могилы, обозначенной простым деревянным крестом. Но того молодого рабочего там уже не было.

Харка собрал все свое оружие и хотел отправиться спать к Чалому. Но тут на него наткнулся Генри.

– Харри! – еще издали закричал молодой инженер. – Харри! Чудо-то какое! Ты знаменитость! Четырнадцать лет и девять бизонов из девяти выстрелов! – Он подбежал ближе. – Твой отец может гордиться таким сыном!

Харка прислонился спиной к своему Чалому:

– Чего ты так кричишь?

Генри засмеялся:

– Великолепно! Конечно же, ты получишь свое ружье!

– Десятого бизона не хватает, – холодно ответил Харка.

– Десятого! Да это же была просто шутка! Никто из нас и на пять бизонов не рассчитывал.

– Какие могут быть шутки у меня с Джо Брауном. Я сказал, хау.

– Харри, да ты скоро станешь лучшим охотником во всех окрестностях реки Платт. Но ты, однако же, обидчивый и чувствительный, как фарфоровая статуэтка. Это нехорошо для мужчины. Идем выпьем у нас за окончание забастовки и за удачную охоту на бизонов! Твой отец уже там. Ты идешь?

– Нет.

– Жаль. Ну, спокойной ночи!

Генри направился к бараку.

Харка потрепал своего Чалого по шее, заставил его улечься и сам умостился рядом с мустангом, завернувшись в одеяло. Он очень устал и проспал беспробудно до самого рассвета.

Проснувшись, он обнаружил, что отец этой ночью так и не пришел.

Харка снова занялся обоими конями и выкупался сам. Затем пустился на поиски Джо. Он пристрелил для лагеря девять бизонов и не собирался отдавать эту добычу, не получив от нее свою долю, хотя и отказался от ружья из какого-то необъяснимого упрямства.

Джо встал довольно поздно, был с похмелья и общался с коллегами из руководства строительством, не обратив внимания на юного индейца. Харка был воспитан в строгих правилах вежливости, они не позволяли ему в таких случаях быть навязчивым, хотя решение относительно бизонов не терпело отлагательства. Ведь мужчины, посланные забрать туши, уже готовились выехать.

Харка увидел, что в первой половине дня у него не будет случая поговорить с Джо Брауном.

Он бесцельно ходил туда и сюда, размышляя, как ему лучше поступить. Его сверлила мысль, что отец ночью снова пил, но он с силой загонял назойливые мысли и чувства глубже в подсознание, где все невысказанное и неразрешимое накапливалось, как в глубоком озере или как в гнилом болоте, которое могло стать опасным. Он обратился к повседневным задачам, чтобы как-то продолжать жить дальше.

Поскольку Джо Браун был занят на ближайшие часы, Харка просто поскакал вместе с провиантской колонной к тем местам, где проходила охота. Дакота явились еще ночью, чтобы увезти свою добычу в надежное место. Никого из них на месте уже не было видно. Харка скакал рядом с тем траппером, с которым разговаривал накануне. Когда коней остановили, тот заметил, что юный индеец что-то хочет ему сказать.

– Да? – повернулся он к Харке.

– Можно мне забрать мозги и печень тех бизонов, которых подстрелил я?

– Ты хочешь мозги и печень? А языки нет?

– Языки нет.

– Тогда разделим пополам. Мне языки, а тебе мозги и печень. А шкуры снимешь?

– Да. Шкуры и рога я тоже хочу забрать. Из мяса мне ничего не надо. Я себе настреляю мелкой дичи.