Изгнанники, или Топ и Харри

Он уставился на Топа и обратил внимание на то, что его стакан стоял на столе пустым. Он налил ему бренди. Рука его тряслась; он немного расплескал и снова долил до краев.

– Будем здоровы!

Джим наблюдал эту сцену очень внимательно и напряженно.

На губах Маттотаупы появилась такая же пугающая улыбка, как и на лице Джо: полная глумления над самим собой и над всем миром.

– Будем здоровы!

Оба выпили одновременно.

– Может, мы и сдохнем от этого, как предвещал Джим, – пробормотал Джо. Он потерял равновесие и осел на своем стуле. – Не думать больше… Топ… так-то оно лучше…

Джо потерял над собой контроль. Голова его упала на стол, как и у спящего рядом неопрятного человечка.

Маттотаупа плотно откинулся спиной на стену. Он оголодал, перенапрягся и не был привычен к алкоголю. Мысли и ощущения кружились в его мозгу хороводом все быстрее, а сердце билось учащенно. Умереть, думал он, или видеть что-то другое, а не то, что есть в действительности. Его прошиб пот. Мертвое оцепенение у него внутри пришло в движение, кружась, колеблясь и вибрируя; краски, которые он видел, потеряли форму, сливаясь в скользящие разноцветные солнца. Он вдруг почувствовал себя высоким и сильным; он быстро выпил второй и третий стаканчик, которые подливал ему Джим. Тут Маттотаупе показалось пустяком – оторвать Тачунку-Витко от земли и размозжить его опять же оземь. Велик и грозен стал Маттотаупа, бывший военный вождь тетон-оглала, и лучше бы его врагам ему не попадаться. Все, кто его обидел, разбегутся от него.

Маттотаупа начал шуметь. Он ударил Шарлеманя кулаком в лицо, а когда к ним подскочил Бен, индеец схватил его нож и поднял вверх, поддетого на этот нож. При этом он сам не знал, так ли это было или примерещилось ему.

– Окончательно напился, – сказал Джим, откинулся назад с неторопливым спокойствием и наблюдал, как Бен вырвал у Маттотаупы свой нож и оба сцепились в драке.

Индеец снова одержал победу.

Летняя ночь коротка. Уже в четвертом часу начинает светать. Рассвет тоже длится недолго, и вот уже все небо и прерия наполнены золотым сиянием.

Джим последние часы спал при лошадях и утром повел всех троих, какие были теперь в их с Маттотаупой распоряжении, на водопой к реке. Когда кони напились, Джим оказался не один. Явился Шарлемань. Он получил от Бена штаны, а плечи его прикрывало вчерашнее одеяло. Он подковылял к берегу через луг босиком и остановился у тех двух лошадей, которых Джим и Топ угнали из экспедиции давней ночью. Со стороны он казался скелетом, обвешанным тряпками. Правый глаз у него заплыл, щека налилась синяком.

– Это хорошо, это просто прекрасно, что обе наши клячи тут! – произнес он довольным тоном, несмотря на свое побитое состояние, и даже с оттенком иронии.

Должно быть, он встал еще раньше Джима и где-то раздобыл инструмент, годный в качестве бритвы, потому что его борода уже снова обрела контуры клинышка.

– Глупцом ты был, глупцом и остался, – довольно грубо ответил Джим, не обратив никакого внимания на то хорошее мнение, которое Шарлемань вновь обрел о себе самом. – Тебе-то какое дело до этих двух кляч.

– Такое, что одну из них я получу назад.

– Какое «назад»? Из этих двух ни одна не была лично твоей.

– Да, но…

– Вот это «но» спокойно можешь вычеркнуть из своей фразы, потому что оно тебе не поможет. Из этих лошадок ни одна не была твоей! Одна была клячей Джо, вторая – Билла, это мы помним. Джо получит свою, ведь у Топа теперь есть другой конь. А клячей Билла заплачено за то, что вас привели сюда, а не бросили подыхать самым жалким образом в прерии. Все ясно? Какие еще будут пожелания?

– Но ты же не можешь…

– Я могу все, о чем другие и мечтать не смеют. Но позволь один вопрос по существу: что ты собираешься теперь делать?

Шарлемань несколько раз вытянул губы в трубочку, раздумывая. А потом решил ответить Джиму, который вдруг повел себя вежливо, такой же вежливостью, хотя был очень сердит из-за лошади.

– Как только разживусь конем, снова поскачу к канадской границе.

– Туда, где ты получил свое красивое имя?

– Конечно, и где хотя бы мирная обстановка. Здесь, на юге, со строительством этой дороги ничего хорошего не будет.

– Ты прав. – Джим сунул в рот трубку. – И как ты собираешься разжиться конем, чтобы скакать в Канаду? И еще ружьем? И еще ножом?

– Но компания же нам что-то заплатит, хотя мы и не смогли довести работу до конца.

– Долго же вам придется с ними судиться. А может, они и обанкротятся, и тогда правительство заключит контракт с другой компанией. Я бы на твоем месте пошел иным путем.

– Сначала надо знать, что за путь!

– Да-да. Своих идей у тебя нет. А надо бы их иметь. Но ты не имеешь. На это я не рассчитывал.

– А на что ты рассчитывал, черно-рыжий?

– На одну из отличных идей. Вечером об этом поговорим.

Джим взял поводья и не торопясь повел коней с берега.

– Да погоди ты! – Шарлемань встал у Джима на пути. – Почему ты не хочешь сейчас изложить мне свои идеи?