Изгой

На удивление работала связь. В соцсетях стали быстро сбиваться группы, где планировали очередной набег, обсуждали тактику, назначали время атаки, распределяли задачи. Многие группы уже обзавелись гербами и слоганами. Волос и Лилит сегодня вышли «в город» вместе с «бобуинами» — племенем, возникшим в восточной левобережной части Оралона, планировавшим «брать» ТЦ, который закрылся позже всех и еще не был никем «освоен».

Журналисты планировали сделать нормальный репортаж «с места», а также запастись хавчиком, набрать аккумуляторов для аппаратуры, пополнить опустевшую косметичку Лилит. Но что-то охота не задалась. Двое парней пошли искать машину, чтоб протаранить баррикаду, но не возвращались — не разутые тачки и бензин в Оралоне теперь на вес золота. Народ продолжал уныло забрасывать ТЦ камнями и всем, что подвернулось под руку, стекла продолжали сыпаться, но это было без толку. Группы разведчиков сновали вдоль стен здания, выискивая дыры и щели.

Старший звена под ником «Оранж» пытался вести переговоры с охраной.

— Слышь, пацаны, вы что как суки конченные, нах… стрелять, пустите пожрать-то! У вас работа такая? Нах она вам? Деньги вам заплатят, вы что с деньгами будете делать? Ничего же не купите на них! Все равно же потом придется вместе со всеми идти склады ломать, иначе не пожрете. Так давай, прямо сейчас к нам! Бобуины — лучшая команда на Левом берегу! У вас волыны на руках сейчас, вам цены нет, старшими звеньев будете сразу.

Пацаны-охранники «не велись», а бодро посылали переговорщика. Да и вправду, что с них взять, у них за спиной целый ТЦ жрачки, продержатся смену, наберут с собой. А если пошерстят ювелирку, уедут отсюда богачами.

Подбежал, сел на корточки у разбитого минивэна вождь бобуинов — здоровый крепкий лысняк под ником «Банан». Щурился на темную махину торгового центра, слушал своих, сплевывал под ноги, тяжкими длинными тягучими харчками: «Пацаны, не возьмем его — не похаваем сегодня. Все остальное уже занято другими командами». Девчонки из толпы поддержки заныли, типа «вы что лохи вообще, нам в другое племя идти теперь? Вы, бл…дь, прокладок не добудете, не то, что зарядку в телефон, охотнички ху…вы».

Банан решил, «будем жечь». Народ вяло сомневался, что «это уже беспредел», но слава племени лузеров, которых обломали на этом ТЦ, нанесет команде еще больший ущерб, чем ночь натощак и натрезвяк. Сотня, похватав магазинные тележки, пошла к развалинам магазина «все для ремонта», притащив все, оставшееся там после недавнего «освоения» соседями из племени «ягуаров». Обои, доски, всякая хрень — все это взялись впихивать плотно в разбитые двери. Зажигалками подпалили с нескольких концов, радуясь, что ночь без дождя, и ждали.

Сидевшие рядом с Бананом, Волос и Лилит уже перестали удивляться происходящему. Банан был доволен, что его племя попадет на ТВ, это реклама и авторитет, к нему прибьется больше народу. А в численности — сила. Сейчас он на камеру говорил, что до «Конца Света» был биржевым маклером. Но на биржах теперь такой бардак — никто не понимает, что творится. «Разные люди видят совершенно разные индексы и читают часто противоположные новости и отчеты. Что странно, иногда одновременно выигрывают, получая прибыль от продаж, и те, и другие, хотя казалось бы, если эти правы, то другие-то не правы? Где логика — спрашивал Банан, глядя в объектив, — Оно бы и не проблема, но торговля встала, и эти выигранные деньги теперь ничего не значат. Мы должны выживать, наше племя, „Бобуины“ — сейчас самое успешное на Левом берегу Востока. Мы не просто сыты и одеты, но мы ухаживаем за своими стариками, снабжаем их продуктами и лекарствами. Наши девочки всегда под защитой — за все время ни одну „нашу“ не обидели, не изнасиловали. И мы приглашаем в нашу команду всех жителей на районе, да и всех оралонцев, кто хочет быть с нами вместе».

Из дверей ТЦ повалил едкий, редкостно вонючий бело-рыжий дым. Парни из передовой группы надевали респираторы и марлевые самодельные повязки, собирались у дверного проема. Метнули внутрь, за баррикаду, гоупрошку и смотрели на телефоне с нее картинку. Удостоверившись, что охрана, сраженная вонищей, отступила вглубь зала, к лифтам, взялись крушить и растаскивать с прохода шкафы и холодильники, какие-то решетчатые панели, кровати и тумбочки.

Вход был расчищен, все было готово к атаке. Двое с дробовиками шмальнули вслепую в темноту — в зал, озарив сосредоточенные лица штурмовой группы снопами искр. Сразу бойцы рванулись неудержимо вперед, что-то животное было в их быстроте, в этих метнувшихся по лестницам и коридорам тенях. Казалось, что это стая — живущая коллективным разумом, сумевшая растворить кучу людей в одном хищном звере, который набросился на добычу. Волос чувствовал этого зверя, его энергию и ум, ловкого, хитрого, голодного. Охрана, почуяв смертельную угрозу, растворилась, а, может, присоединилась к грабителям.