Изгой

Тор мучал телефон, надеясь обнаружить связь, и думал над своей судьбой, зло улыбаясь — не взяли в кино, не сложилось репортером, — попробую богом поработать, может, получится.

Облученных оставили их судьбе — в лагере, не пожертвовав ни еды, ни воды, ни медикаментов, не оставив врачей. Усадив всех здоровых, прошедших контроль дозиметриста, на броню обработанных химиками самоходных орудий, — всего человек двести, Ашик выдвинулся в степь — на север, на земли Лаванды. Тор сидел в кунге Ашика и управлял полетом беспилотника. Вокруг, как и прежде не было видно ни колонн, ни клубов пыли от колонн, ни следов от колонн на открытых участках грунта. Сидевший рядом связист, время от времени отвечал на молчаливый взгляд командира, что «связи ни с кем нет, никого в эфире».

Так шли до позднего вечера, пока не вышли к небольшому лесочку с холмом, ручьем и даже овражком. Оборудовали лагерь, прокопав траншеи, выкопав небольшие капониры для пушек. Карфяне, раньше прославленные раздолбайством, вдруг взялись делать все по уставу, делали лагерь «как надо», хотя и знали, что он только на одну ночь. Злая судьба брошенных умирать облученных товарищей, чему-то их научила. Никто теперь не снимал каску, не разбрасывал оружие, не пил вино и не жевал насвай.

Видя это, Тор не удивился, что ночью не спал дозор. Разведчик появился у командного кунга и разбудил Ашика:

— С востока идут ордынцы. 30 БМП, сопровождение, — пехотный батальон, в общем. Тихо идут, без огней, еле ползут, километров 10 в час. Если будут идти тем же курсом, что сейчас, пройдут мимо нас в пяти километрах. Могут не заметить, их дозоры так далеко от колонны не отходят.

Командир гаубичников предложил затаиться: «У нас ни пехоты, ни танков, размажут сразу, если обстреляем». Зенитчик кивал, но предлагал изготовиться к обороне — вдруг все-таки зацепят дозором. Тыловик говорил, что спрятаться не выйдет, слишком близко… Ашик молча слушал, вертел в руке четки и бормотал молитву, потом встал, кивнул Тору: «Пойдем с тобой на переговоры к ним». Взял с собой двух автоматчиков, сам сел за руль джипа. Остальным приказал готовиться к бою, взять прицел на квадрат, который указал карандашом на карте, и ждать на связи.

Ехали на внедорожнике по слабозаметной колее через лес, выкатив на опушку. Выключили движок и затихли. Скоро впереди стал едва слышен шорох и сип идущих машин. Вглядевшись, можно было увидеть, что там, едва заметно движется ночь, черные пятна на темно-сером фоне ползли нестройной вереницей, под звездами иногда искрили еле различимые мерцания металла. Это приближалось. Ашик трижды мигнул дальним светом и пробибикал в тишину. Впереди все остановилось и затихло.

Четверо в джипе сидели на зябком предутреннем ветру, чувствуя себя в прицеле, ощущая внимание гостей, понимая, как сейчас их обшаривают с разных сторон, обходят и решают, что делать. Одна очередь из БМП, и от них ничего не останется. Тору казалось, что где-то взвешивают на весах его жизнь, затылок холодел, в голове все застыло, рядом спокойно, как перед железнодорожным шлагбаумом сидел, склонив голову на бок, закуривший сигарету Ашик.

Из темноты внезапно появились несколько солдат с автоматами на изготовку. Не стреляли, смотрели и ждали. Ашик толкнул локтем Тора, чтоб переводил на цефейский, заменявший международный: «Парламентеры. Дело есть».

Их вывели из джипа, забрали оружие, провели вдоль колонны к одной из бронемашин. С башни спрыгнул рослый и тонкий, как гимнаст, майор — белобрысый, голубоглазый, как с плаката про славу и мощь ордынской армии. Ратмир внимательно смотрел на лица чужаков — карфянский офицер и переводивший парень непонятной нации. За последние часы Ратмир сам себе удивлялся. Орда, Хан, генералы — все это исчезло не только из эфира, но куда-то подевалось из сознания. Он смотрел на пузатого, похожего на базарного торговца карфянина и не чувствовал ненависти, боевого пыла, он даже не чувствовал желания отомстить этой вражине за гибель родителей. Он только махнул рукой этим двоим и предложил отойти с ним вместе от колонны шагов на тридцать, закурил и стал ждать, что скажут.

— Слушай майор, — говорил Ашик, — больше нет Северной Карфы, нет Орды, нет Парты и Лаванды. На всем континенте больше нет государств, президентов, генералов. И незаразных мест, пригодных для жизни, тоже почти нет. Здесь и дальше на северо-восток только узкая полоса чистой земли и воды. Я иду к Стоунхоллу, а потом дальше к Рамире. У меня 15 гаубиц, 5 зениток, минометы, небольшой тыл, но пехоты нет совсем. А ты с пехотой, но без пушек. Пошли вместе. Там же неизвестно, как будет, на кого наткнемся. За место, может, воевать придется, а вместе мы с тобой — сила. Еще бы танкистов нормальных встретить…