Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность

У Тоаффа нашлось и немало сторонников. Радикальные католики, выступавшие за канонизацию Симонино, с готовностью стали ссылаться на его исследование. Итальянские и израильские левые кинулись защищать Тоаффа от гнева еврейской общественности, называя волну возмущения его книгой «линчеванием», «остракизмом», «охотой на ведьм» и «инквизиционной цензурой» и вновь меняя местами преступника и жертву: жертвой в их изображении становится Тоафф, чьей жизни угрожают «эти вечно преследуемые», то есть евреи, настаивающие на своей вековой неизменной виктимности. Книга «Кровавые Пасхи» была быстро переведена на английский – по инициативе переводчиков. В предисловии они написали, что «перевод был осуществлен бесплатно в знак протеста против несправедливости», которой подвергается автор. Поддержали Тоаффа и несколько историков. Итало-американский историк Серджо Луцатто в итальянской газете Il Corriere della Sera похвалил Тоаффа за «беспрецедентное интеллектуальное мужество» «нарушить табу» и, не страшась «интердиктов», выступить против «подхода, исключающего возможность, что у евреев было что-то общее с другими людьми, неевреями, […] видящего в евреях только жертв, жертв, жертв». Другой итальянский историк, Франко Кардини, вводя презумпцию виновности, писал о необходимости доказывать ложность кровавого навета, а не наоборот: «если нет решающих доказательств того, что это клевета, […] никто не вправе отрицать a priori возможность того, что […] действительно имело место ужасное преступление».

Сам автор вел себя не совсем последовательно, но, видимо, сообразно нарастающему шквалу критики. Сначала он собирался твердо стоять на своих позициях и выражал готовность пострадать за свободу слова: «Не откажусь от своей приверженности истине и академической свободе, даже если мир меня распнёт». Так подлинной жертвой оказывались уже не христианские младенцы и не невинно осужденные евреи, а сам профессор Ариэль Тоафф. Позднее он немного отступил и попытался умерить возмущение, превратив все чуть ли не в шутку, – назвав свою книгу «иронической академической провокацией». Но это не помогло, и Тоаффу пришлось отзывать тираж, приносить извинения, переводить полученный с проданных экземпляров доход на счет Антидиффамационной лиги («я не получу с этого и лиры…») и готовить второе издание со смягченными выводами. В этом втором издании автор четко заявил: «У меня нет сомнений в том, что ритуальное убийство и убийство детей принадлежат к сфере мифа, у еврейских общин в германских землях и севера Италии не было таких ритуалов». В то же время он не исключил возможности того, что «отдельные преступления под маской жестоких ритуалов совершались экстремистски настроенными группами или помешанными одиночками, жаждавшими мести тем, кого они считали ответственными за беды и трагедии своего народа».

Следующим предметом изучения стала сама новейшая историография кровавого навета. Американская исследовательница Ханна Джонсон в своей метаисториографии навета, книге «Кровавый навет: обвинение в ритуальном убийстве и предел еврейской истории» (2012), ссылаясь на этическую теорию Джудит Батлер и введенное Полем Рикёром различение этической цели и моральной нормы, а также на теорию нарративизации Хейдена Уайта, ставит во главу угла «этический вопрос ответственности, преследующий академический разговор о ритуальных убийствах». Тоафф, по ее мнению, избегает «сознательной ответственности» за свои выводы. При этом он ставит свою априорную идею: евреи – активные акторы истории, а не просто жертвы – выше фактов и источников, и таким образом идеология в его книге побеждает метод. Вместо строгих доказательств он предпочитает прибегать к намекам и ассоциациям и «намеренной двусмысленностью» сближает свою книгу с ее предметом, «исторической парадигмой самого навета»: он не «объясняет мифологемы, а воспроизводит их», «раскрывает старые раны» и вновь возбуждает полемику – между своими сторонниками и противниками.

Отталкиваясь от анализа Ханны Джонсон, да и от собственных наблюдений, мы можем заключить, что Исраэль Юваль поторопился с выводом, будто мы живем в постполемическую эпоху и можем свободно и без оглядки препарировать иудео-христианские отношения. Многие темы, болезненные в Средние века, остаются таковыми и поныне.

Глава 14 Погромы, мученичество и мессианские ожидания

Imitatio Abrahami

Исраэль Юваль предположил, что причиной кровавого навета послужило активное мученичество евреев во время погромов крестоносцев, особенно убийство ими своих детей. Оно стало широко известно христианам и могло напугать их, заставив думать, что если ради веры евреи не жалеют собственных детей, то тем более не пощадят христианских. Почему погромы спровоцировали активное мученичество и какие основания для такого аутодеструктивного поведения давала еврейская традиция?