Изгони меня, или Дачная готика

– Мне кто-то мешает! – вдруг взвизгнула Хельга и что есть мочи понеслась вперед. – Покойники! – орала она по дороге. – Я вижу покойников!

Со скоростью, которой позавидовали бы спринтеры с Ямайки, Хельга Вельд припустилась в сторону озера. Сапфировцы и съемочная группа ринулись за ней, в авангарде остались только де Торквемада и Лаврентьич, которые особенно никуда не торопились.

– Смерть! Самоубийство! Запой! – Хельга тыкала в один дом за другим.

– Точно… – соглашалась толпа. – Сережка-то запойный был, а потом под поезд попал.

То, что этот неизвестный Сережка никак не мог попасть под поезд на территории «Сапфира», никого не смущало.

– Здесь! – Хельга остановилась у пепелища, в которое превратилась Дача-без-забора. – Смерть! Здесь произошла смерть!

– Какой неожиданный вывод… – фыркнул де Торквемада.

Лаврентьич уважительно посмотрел на него. А Хельга тем временем успокоилась и посмотрела на Имарова.

– Андрей, здесь произошло ритуальное убийство. Сожгли ведьму. Я ответила на ваш вопрос?

– Давайте спросим местных жителей, – Имаров ловко ткнул пальцем в толпу.

Шаг вперед сделала тетя Зина.

– Да, – как по бумажке начала бубнить она, – в этом доме, действительно, умерла одна из местных жительниц, ее сожгли.

– Еще раз! – раздался командный голос.

Тетя Зина несколько раз вздохнула.

– Можете говорить своими словами!

– Хельга сказала чистую правду! – изрекла тетя Зина. – В этом доме сгорела женщина, мы думаем, что ее убили, теперь мы боимся, что в «Сапфире» живет маньяк!

Последнее, кажется, было уж чересчур своими словами.

– Ну нет, – Хельга надула накачанные губки, – ну что вы, это не маньяк…

– А кто? – осторожно поинтересовался Имаров.

– Мне нужно просканировать людей. Можно?

Толпа радостно закивала. Все начали лезть вперед, отпихивая друг друга локтями. Во втором ряду остались де Торквемада, Лаврентьич и бывший главный металлург Жужиков. А самой первой, оттолкнув тетю Зину, Ирину Сергеевну и еще двух теток, стояла Дарья Николаевна Салтыкова.

– Женщины… – изрек Жужиков.

– Чрезмерно впечатлительны, – закончил за него де Торквемада.

– Да, – подтвердил Лаврентьич.

Хельга остановилась напротив Дарьи, Дарья вытянулась и замерла, как можно шире раскрыв глаза.

– Дайте руки, – приказала Хельга.

– М… – де Торквемада поморщился, он читал сценарий, и не сомневался, что Дарья сейчас устроит такой концерт, что на ее фоне померкнет даже Олька Хитрикова с ее силиконовыми излишествами.

Дарья протянула руки, Хельга вцепилась в них и уставилась бешеным взглядом прямо в глаза Дарье.

– Вы здесь недавно. Но вы здесь не просто так, вы скрываете что-то порочное, какие-то ненормальные отношения.

Хельга вдруг отпустила руки Дарьи и отступила на шаг.

– Нет! Я не могу об этом говорить, это очень личное!

– Еще бы… – влезла Ирина Сергеевна, и заслужила одобрительный кивок редакторши.

– Хельга, зрители могут подумать, что вы просто пускаете пыль в глаза, – заметил Имаров, – если уж начали, то договаривайте.

– Я не против, – заверила Дарья.

Против был де Торквемада, но его никто не спрашивал. Хельга снова взяла Дарью за руки. По сценарию Дарье в этом месте полагалось плакать, но Томас Иванович не был уверен, что ей это удалось.

– Отдельное интервью потом! Переходите к следующему!

Хельга доверительно кивнула Дарье.

– А она вообще о чем? – очень осторожно спросил Жужиков де Торквемаду.

– Мы не родственники, – коротко ответил Томас Иванович.

– А… – Жужиков многозначительно кивнул, – понимаю.

– Да… – восхищенно протянул Лаврентьич.

Хельга перешла к Ирине Сергеевне.

– Ой ё… – выдал Лаврентьич.

– Спокойно, Федор Лаврентьевич, – ободряюще сказал Жужиков, который тоже почему-то напрягся.

Лаврентьич сейчас как никогда нуждался в поддержке дяди Коли, но тот уже втискивался между Иркой и тетей Зиной, все еще надеясь, что ему сообщат, в чем же состоял его страшный грех.

– Уйдите, – строго сказала ему Хельга, – вы здесь лишний.

И огорченный дядя Коля отступил назад.

– Вы, – Хельга взяла за руки Ирину Сергеевну и тетю Зину, – я чувствую между вами связь…

– Ой ё… – повторил Лаврентьич.

– Связь через мужчину… Это было давно, но вы до сих пор испытываете друг к другу неприязнь…

Дядя Коля обернулся и с ужасом посмотрел на Лаврентьича, тот побледнел, как полотно.

– Давняя обида, – продолжала Хельга, – старая… Но не имеет отношения к этой смерти.

Лаврентьич выдохнул, а Ирина Сергеевна и тетя Зина посмотрели друг на друга, как бойцы из разных углов ринга. Следующей была Татьяна Тимофеевна Жужикова, и тут уж пришла очередь главного металлурга Жужикова побледнеть. Но по сценарию раскрыть самую страшную тайну должна была не Хельга.

– Хельга, – вмешался Имаров, – а какое отношение это все имеет к убийству?

– Послушайте, Андрей, – Хельга повернулась к нему, – вы не даете мне работать!

– Хельга говорит правду! – вдруг подала голос Дарья. – Вы не даете ей работать!

– Mierda[37]…– прошептал де Торквемада, Дарья Николаевна сегодня развлекалась, как могла.

К Имарову подбежала редакторша и что-то затараторила.

– Ну че? – спросила Хельга.