Изменницы

Я сидела в уголке приемного зала рядом с Пегги и мистрис Сент-Лоу; мы вышивали. Мистрис Сент-Лоу задремала и тихо похрапывала. Она старшая над камер-фрейлинами, в том числе и надо мной. Она полная, по-матерински добрая, однако совсем не восполняла собой ту огромную пустоту, которая возникла в моей душе после смерти Maman. Мамы нет уже почти год. От нашей семьи осталось только двое; нас и настоящим кланом-то не назовешь. Я наблюдала за Кэтрин; она сидела в противоположном углу зала с Юноной и Кэт Астли, которую я весь прошлый год старалась избегать. Из всех придворных дам она ближе всего к королеве, а нас, Грей, как мне кажется, недолюбливает.

– Не знаю, мистрис Астли, – ответила Кэтрин. – Пакет передал мне один из пажей. – Я видела, что она старается говорить почтительно, и все же держалась высокомерно. Она ничего не могла с собой поделать. – Посыльный сказал, что это подарок для ее величества.

– А ну-ка, покажите. – Кэт Астли поманила ее к себе. – Есть ли там письмо?

– Я не видела. – Кэтрин порылась в упаковке и нащупала лист бумаги, который у нее тут же бесцеремонно вырвали.

– Но ведь несколько недель назад мы подписали с Францией и Шотландией мирный договор, а Мария де Гиз умерла, – заметила Юнона.

Наверное, она хотела сказать, что больше не стоит подозрительно относиться к присылаемым королеве подаркам. С тех пор как поползли слухи о том, что Гизы собираются отравить Елизавету, несколько месяцев подряд мы сжигали все – засахаренные фрукты, перчатки, украшенные драгоценными камнями, надушенные носовые платки, изящно изданные книги стихов. Флаконы с дорогими духами отдавали пажам, чтобы те выливали их в отхожие места.

– Лишняя осторожность никогда не помешает, – заметила Кэт Астли. Записку она пробежала глазами, но нам ее не пересказала. – Бросьте их в камин!

– Но ведь огня нет, – возразила Кэтрин, едва заметно улыбаясь.

Кэт Астли посмотрела на холодный камин, поджав губы; она была похожа на туго затянутый кожаный кошелек.

– Дайте сюда. – Кэт Астли протянула руку, но тут же суетливо отдернула ее: – Нет, не давайте! Сначала снова заверните.

– Значит, вы не против того, чтобы леди Кэтрин рисковала жизнью, ведь она-то брала перчатки голыми руками! – Юнона размахивала перчатками перед самым носом перепуганной женщины.

Мы с Пегги переглянулись, она подняла глаза к потолку. Мы обе понимали, что злить Кэт Астли неразумно. Но отчасти я восхищаюсь храбростью Юноны – она говорит что угодно кому угодно.

– Леди Джейн, будьте добры, прекратите сейчас же!

Юнона уронила перчатку на пол.

Глаза Кэт Астли метали молнии.

– Оставьте их, – бросила Юнона, беря мою сестру под руку. – Иначе мы опоздаем.

– Она права, – кивнула Кэтрин. – Вы ведь не хотите, чтобы мы опоздали на королевскую охоту!

Кэт Астли побагровела от злости.

– Где ваша сестра? – крикнула она. – Она должна помочь вышивать узор…

– Я здесь, мистрис Астли, – отозвалась я.

Пегги неловко повернулась, согнулась и еле слышно застонала. Скоро она покинет двор – ей предстоит рожать. Мне была невыносима мысль о ее отъезде. Ко мне подошла Кэтрин и поцеловала меня в щеку. От нее слабо пахло лимонами; может быть, это – следы помады Гертфорда? Они часто тайно встречаются – правда, от меня у сестры никаких тайн нет.

– Мы уже вышиваем птиц. – Я показала свою вышивку как доказательство.

– Хорошо, – одобрила Кэт Астли.

– Как ты красиво и искусно вышиваешь, Мышка! – восхитилась Кэтрин. – Твой зяблик как будто вот-вот взлетит. По-моему, ты самая искусная вышивальщица при дворе.

Кэт Астли нахмурилась. Она считала, что слава самой искусной вышивальщицы принадлежит ей, о чем было прекрасно известно Кэтрин.

– С этим никто не станет спорить, – поддержала подругу Юнона. Она взяла сестру за руку и вывела из зала.

Кэт Астли осторожно подняла с пола перчатки, обернув руку краем обертки, и я услышала, как она бормочет:

– Подумать только, ее сделали камер-фрейлиной – что же дальше? – Она не скрывала своего недовольства тем, что королева как будто смягчилась по отношению к моей сестре и вернула ей часть привилегий.

В клетке рядом со мной щебетали два неразлучника, яичножелтые, с красными клювами, – подарок Дадли королеве.

– Странно, что она и их не приказала сжечь, – шепнула я Пегги.

Та прикрыла рот ладонью, чтобы не прыснуть со смеху. Я взяла горсть птичьего корма, насыпала его в клетку; мне очень хотелось открыть дверцу и выпустить птичек из их тюрьмы. Интересно, знают ли они, что существует жизнь получше той, какую ведут они?

Двери внутренних покоев открылись, и в приемный зал вышла королева в костюме для верховой езды; за ней следовали советники. Помню, как-то я подслушала, что группу придворных назвали «тучей». Туча придворных, очень похоже! Кэт Астли толкнула в бок мистрис Сент-Лоу, и та проснулась. Мы все присели в реверансе, но королева была поглощена беседой с Сесилом и не смотрела в нашу сторону. Наконец Кэт Астли, которая терпеть не могла праздности, жестом приказала нам продолжать шитье.