Измеритель

– «Веселуха»? Странное название для боевой башни.

Латышев хмыкнул и посмотрел на напарника. Густые облака разошлись, и сквозь дымку крепость осветилась бледным лунным светом.

– Ты знаешь, я местный, смоленский. В школе моим любимым предметом была история. И этот вот вопрос тоже заинтересовал меня. Почему остальные башни называются «Орел», «Громовая», «Пороховая» и тому подобное, ну, в крайнем случае, именем воеводы, ее возглавлявшего, а эта имеет такое странное название? – они поднимались вверх по склону к подножию башни. – Я стал копаться в интернете, была такая очень удобная штука. И выяснил, что в проекте эта башня называлась «Лучинская». Но почему-то истинного названия этой башни никто не помнит.

– А почему тогда все помнят «Веселуху»?

Они поднялись на самый верх, и Саныч коснулся холодной стены.

– Существует много версий. Я помню три. Первая, что тут собиралась молодежь и веселилась до утра, – самая вероятная. Вторая, что с башни открывается прекрасный вид на долину Днепра, и это веселит или радует. Ну, и третья, наиболее интересная.

Латышев замолчал и посмотрел снизу вверх на древнее сооружение.

– Да не томи уже, – Максим тревожно оглядывался. Это место ему почему-то не нравилось. Веяло от него какой-то необъяснимой тревогой.

Саныч улыбнулся под маской:

– Есть легенда. И ей я верю больше всего. Место при строительстве этой башни выбрали неудачно. Фундамент начал сползать с холма уже после возведения первого яруса, и как строители ни пытались укрепить склон, все было бесполезно. А крепость, как известно, строилась во времена Ивана Грозного. Сам понимаешь, что он не принимал ответа о невозможности строительства. Надо было замкнуть кольцо крепости. И строители обратились за помощью к волхвам. Те посоветовали принести «строительную жертву».

– Это как? – Максим недоверчиво посмотрел на друга.

– Первая женщина, принесшая обед рабочим, должна быть замурована в фундамент башни живьем.

– Варварство какое!

– Не осуждай их. В те времена цель оправдывали любые средства. На весах лежала жизнь одного человека или жизнь тысяч. Ты возьмешь на себя право измерить, что более важно? Я нет.

– И что, они замуровали?

– Башня же стоит… Уже почти пять веков. Пережила столько войн и даже ядерный взрыв, хотя находится в самом неудачном для строительства месте. – Саныч еще раз похлопал по стене.

– А почему же «Веселуха»?

– Легенда говорит, что обед рабочим носили женщины, и была среди них самая молодая и веселая. Всем она нравилась, со всеми шутила, и надо же было так случиться, что первой обед принесла именно она. Ее и принесли в жертву, а когда вели вниз, она воспринимала все как игру и весело смеялась. С тех пор эта башня прослыла, как бы это сказать, демонической, что ли. Здесь очень часто гибли молодые девушки и парни, срываясь вниз с ее стен, а по ночам слышался мелодичный женский смех. Вот такая она – башня «Веселуха».

– Жуть какая! – Максим посмотрел на друга.

– Ладно, хватит исторических экскурсов. Надо идти. Нам бы вдоль стены дойти до Никольских ворот, а там перебраться по мосту через Чертов овраг, и тогда мы будем почти дома. – Латышев пошел первым, отводя рукой высокую траву.

Максим еще раз посмотрел на величественное сооружение. Ветер завывал в бойницах, и на мгновение ему показалось, что он слышит веселый женский смех.

В темноте чередовались величественные башни и длинные прясла стен, соединяющие их в одно целое. Сталкеры старались не шуметь и шли небыстрым, скорее, крадущимся шагом. Место было неизведанное – за последние двадцать лет сюда не забредал ни один сталкер. Причиной служил Чертов овраг, пользующийся дурной славой. По слухам, в песчаных откосах, прямо возле ручья, ящеры выводили своих детенышей. Но понятно, что проверять это не очень-то хотелось. В детстве Максимыч был уверен, что свое имя овраг получил уже после катастрофы, только благодаря водившейся там нечисти, и был очень удивлен, что это историческое название идет из глубин веков и основывается всего лишь на том, что когда-то по этому оврагу проходила черта города. Крепостная стена устояла практически полностью. Она возвышалась над заросшими склонами оврага, из которого доносились душераздирающие крики неизвестных монстров. Да, у башен исчезли высокие конические крыши, кое-где обвалились зубцы, но в большей части стена осталась таким же неприступным фортификационным сооружением, что и сто, да и четыреста лет назад. Город выглядел, словно поверженный солдат, лежащий в латах на поле боя. Максимыч, проходя мимо величественных круглых башен, не мог удержаться от того, чтобы, задрав голову, не посмотреть туда, на головокружительную высоту, на массивные зубья с разрезом в виде ласточкиного хвоста, на узкие бойницы в три боевых уровня, на непривычно большие, древние, темно-рыжего цвета кирпичи.

– Да, умели строить раньше, ничего не скажешь, – он не заметил, как произнес эту фразу вслух, чем вызвал у Саныча снисходительный смех. – Слушай, какая она длинная!