Изнанка

Борису хотелось хоть какую-нибудь помощь предложить этой женщине, но ничего путного в голову не приходило. А обычные слова поддержки казались фальшивыми монетками, на которые ничего не купишь. Да и не нуждалась, похоже, Валентина в поддержке. Она для себя всё решила и настроена была мужественно принять всё, что уготовила судьба.

— Мы позже ещё зайдём, — пообещал Виталий.

Валентина улыбнулась, и Борис подумал, что эта улыбка стоила ей больших усилий.

— Будьте осторожны, ребята, — сказала она и зашла в дом.

Покинув двор, Виталий пробормотал:

— Серые пятна. Зараза. Когда кажется, что хуже уже некуда, случается ещё какая-то пакость. Этот проклятый мирок полон сюрпризов. И знаешь, Борь, твоя версия, похоже, дала трещину.

— Какая версия? — не понял Борис.

— То, что там, не может оказаться здесь. Маргарита ночью вышла за периметр и что-то затащила сюда. Трещина в твоей версии.

Борис открыл было рот, чтобы сказать, что серые пятна на руках не обязательно что-то опасное, но сообразил, насколько жалко это прозвучит. Хотел убедить приятеля в том, во что сам не верил? Зачем? Не время ласкать слух оптимистичной ложью. Никому это не нужно. Сейчас надо смотреть правде в глаза. Реальный взгляд на вещи, возможно, выжить поможет. Хоть и скрепя сердце, но нужно признать, что всё довольно хреново: территория уменьшилась, пустыня забрала уже много человек, осталось восемнадцать, из которых одна женщина заразилась какой-то гадостью, другая с заразной контактировала и ещё одна лежит сейчас в Зелёном доме в плохом состоянии. Да, такова реальность, будь она не ладна, но другой нет. Станет ли хуже? Разумеется. Думать иначе, значит опять обманывать себя. Однако было и кое-что положительное — надежда всё ещё оставалась. Иррациональная, ни на чём не основанная надежда. Её искорка горела вопреки всему, будто бросая вызов чёрной пустыне, безысходности. И искорка эта была зелёная, как дом Виталия.

* * *

Валентина протёрла влажной тряпочкой лоб Маргариты, щёки, губы. Затем осторожно осмотрела её правую руку и болезненно скривилась. Кисть и запястье были серыми, как свинец. Пятна тянулись по предплечью и навевали мысли об омертвении. Валентина давно отказалась от мысли, что это всё последствие ожога. Тут было что-то иное, сродни проказе, но намного безжалостней, стремительней.

Маргарита сделала резкий вдох и проснулась. Какое-то время она смотрела отстранённо в потолок, потом её взгляд стал осмысленным. Валентина снова смочила в тазу тряпочку, приложила её ко лбу подруги.

— Валь, дай мне, пожалуйста, попить, — слабым голосом попросила Маргарита.

Валентина налила из графина в чашку заранее приготовленный морс, поднесла чашку к губам подруги. Та выпила всё до капли, после чего задышала тяжело, склонила голову с края дивана. Валентина тут же подставила ведро и Маргариту вырвало. Спустя минуту, когда рвотные позывы прекратились, она заскулила жалобно:

— Что со мной, а? Валь, что со мной? Мне так плохо… Не нужно было подходить к Бибе… Ну почему я такая дура?

В данном случае Валентина была с ней согласна: ещё какая дура. Но что поделать, что случилось, то случилось. Время не отмотать назад и сделанные ошибки не исправить. Есть трагичный факт и с ним нудно как-то мириться.

— Я кого-то видела во сне, — произнесла Маргарита. — Бледный человек с двумя головами… у него не было глаз, но я чувствовала, что он на меня смотрит. Словно глаза были повсюду. Это чудовище… оно звало меня, — она уставилась на Валентину и прошептала сухим голосом: — «Иди ко мне… я помогу… боли больше не будет… иди ко мне…»

По спине Валентины пробежал холодок. На секунду ей почудилось, что стены гостиной начали сжиматься, а проникающий в окна мутный свет — померк.

— Оно звало меня, — Маргарита закрыла глаза. — Звало… И мне так хотелось пойти к нему, но я почему-то не могла. Мне кажется, этот двухголовый человек до сих пор на меня смотрит. Вот прямо сейчас. Смотрит глазами, которых у него нет… Это был не сон… — её голос стал совсем тихим. — Я не хочу, чтобы он забрал меня… Не отдавайте меня ему… чудовищу нельзя верить… нельзя… оно смотрит…

Уснула.

Валентина всхлипнула и сразу же выругала себя: «Не плачь! Сейчас нужно быть сильной!»

Она смахнула слезу со щеки, стиснула зубы, взяла ведро и отправилась на улицу.

Глава пятнадцатая

Наконец-то тишина. Неприятная тишина, глухая, но она всё же лучше хора шелестящих голосов. Кирилл чувствовал себя так, словно пережил жестокие пытки. Но теперь палачи сделали перерыв — какое облегчение!

Он без особого аппетита съел консервированную кильку в собственном соку и улёгся спать. Уснул, едва голова коснулась подушки.

И увидел Эльзу.

Фиолетовые волосы, вытатуированная на запястье оса, глубокие серые глаза, чёрная футболка с красным кулаком. Он часто видел любимую девушку во сне, но она всегда была какой-то размытой, словно неясный образ за пеленой дождя. Но сейчас всё было иначе. Кирилл мог отчётливо разглядеть каждую волосинку на её голове, каждую ресничку. Он даже ощущал её дыхание.

Эльза горячо поцеловала его, после чего лукаво улыбнулась.

— Ты готов?