Изнанка

— Я серьёзно. И я не имела ввиду, что собираюсь оставаться замужней и дальше. Но время на решение этих и других вопросов мне необходимо.

— А ещё что тебя останавливает?

— А для тебя больше поводов пока оставить всё как есть не имеется?

— Нет.

— А мать твоя?

— А что с ней не так?

— Пф! У меня к тебе тот же самый вопрос: «Ты сейчас серьёзно?»

— Да.

— У неё муж мой живёт. Почти бывший, но всё же.

— И?

— Без и.

Алёна поняла, что начинает раздражаться. Но корить себя за то, что не завела эту беседу раньше, уже было поздно.

— Никит… Ну вот представь. Живу я у тебя, вдруг маманя твоя с утра звонит в дверь. Что мне — в шкаф прятаться, как полагается любовнице?

— Я ей адреса не сказал. И не собираюсь говорить.

— Серьёзно?

— Абсолютно.

— Вот так просто съехал и всё?

— Она не особо интересовалась, куда я и почему.

— Понятно. Занята слишком. Но это вообще дела не меняет.

Алёна отвернулась к окну, протёрла его рукавом куртки и, когда Никита отъехал от обочины, принялась смотреть на то, как за стеклом вереницей пробегают дома и уличные фонари. На душе было как-то странно — пусто, но одновременно горько. Никита молчал, вероятно, решив не трогать её, и Алёна была ему благодарна за это. Наверное, так было неправильно по отношению к нему, но иначе она сейчас не могла. Ей нужна была пауза. Перед тем, как она шагнёт вперёд к новой жизни, необходимо было так много всего сделать.

Когда Никита остановил машину возле подъезда её дома, повернулся к ней и вопросительно взглянул, она поняла, что он ждёт от неё чего-то. Каких-то слов, возможно, обещаний.

— Я одна поднимусь, хорошо? — спросила, надеясь завершить этот разговор как можно быстрее.

— Хорошо. Завтра мы увидимся? — Он колебался ровно секунду прежде чем ответить. И всё же решил согласиться на её условия. И хоть Алёна понимала, что долгой передышки он давать ей не станет, всё равно ухватилась за эту возможность пока завершить всё без выяснения отношений.

— Возможно. Я позвоню тебе, окей?

— Окей.

Никита сделал глубокий вдох, усмехнулся и вышел из машины, заставив Алёну почувствовать себя ещё гаже, чем до этого. Он не заслужил такого отношения, но дать ему больше — означало солгать, что всё в порядке. С ней всё в порядке, и она готова к тому, что их жаркий короткий роман продолжится прямо здесь и сейчас.

Алёна вышла следом, забрала сумку, которую Никита уже вытащил из багажника и, потянувшись к нему, скользнула губами по его щеке.

— Никит… время мне дай, хорошо?

— Да хорошо-хорошо. Дам.

— Ну. Не дуйся.

— Мне не пять лет, чтобы я дулся. Тяжко просто это всё.

— Знаю. Мне тоже тяжко. И мне с тобой очень хорошо было.

— Не надо…

— Что не надо?

Она посмотрела на него удивлённо. Говорила о том, что действительно чувствовала, понимала — делает то, что причиняет Никите боль. Но ведь просила совсем немногого — времени.

— Мне не нравится это слово. Было.

— Я не то имела ввиду. — Она улыбнулась, чтобы хоть как-то сгладить возникшее у Никиты ощущение, но поняла, что вряд ли преуспеет с этим. — Мне с тобой хорошо. Но сейчас я просто хочу подняться к себе, принять ванну, выпить чашечку кофе. И пока ни о чём не думать. А дальше уже пораскинуть оставшимися после нашего крышесносного романа мозгами и понять, что мне делать дальше.

— Понял. Тогда… до встречи?

— До встречи.

Поднявшись на носочки, Алёна быстро коснулась губами его губ и прежде, чем Никита углубил поцелуй, развернулась и почти бегом отправилась к подъезду.

Если бы не знала, что Николай ушёл к Светке, наверное, даже смогла бы безоговорочно поверить, что просто вернулась с работы домой, где её ждали муж и сын. Стоящая в прихожей пара ботинок Коли и раздающиеся из кухни голоса на мгновение вернули Алёну в прошлое. Где всё было иначе. Где у неё была крепкая, на первый взгляд, семья.

— Мам! Ты?

Павлик, высунувшись из дверного проёма, окинул Алёну быстрым взглядом и, убедившись, что это действительно она, вышел из кухни.

— А кто это ещё может быть, по-твоему? Я же ещё вчера позвонила и сказала, что возвращаюсь.

Голос дрогнул, но Алёна, взяв себя в руки, обняла сына и, сунув ему в руки сумку с вещами, кивнула на спальню.

— Отнесёшь?

— Ага. А к нам папа зашёл.

— Да я вижу.

Она поспешно отвела взгляд от кухни, в дверях которой с ноги на ногу переминался Николай, и, стащив куртку и обувь, не глядя на мужа, уточнила:

— Один?

— Один.

Он ответил поспешно, как будто она поймала его на месте преступления, а он отчаянно желал оправдаться.

— По делу или в гости?

— С Павлом повидаться.

— М-м-м. Это хорошо, что сына не забываешь.

— Не забываю. Ты с моря, что ли?

— А что?

— Ничего. Выглядишь хорошо. Загорела.

Ага. И натрахалась на три жизни вперёд. Только говорить об этом пока точно не стоит.

— Да на работе предложила коллега путёвку по дешёвке. В долг. Отказываться глупо было.

Она сама не знала, что стало первостепенной причиной, почему умолчала о том, что летала в Египет с Никитой. То ли проблемы, которые могла тем самым подкинуть ему, то ли стоящий в паре метров муж, с которым по-старинке обсуждать любовников было некомильфо.

— Глупо, да. Хорошо, что развеялась. Отдохнула.