Изобличитель. Кровь, золото, собака

– Не думайте о неприятном, – сказал доктор повелительным тоном. – Немедленно ложитесь в постель.

– Хорошо… Хорошо… Я лягу прямо сейчас… – Он посмотрел на Дульхатина едва ли не моляще: – Это ведь нам не помешает провести сегодня сеанс?

– Конечно, Казимир Янович, – ответил тот предупредительно.

– Я бы рекомендовал остаться в постели по крайней мере до завтрашнего утра, – сказал доктор.

– Ничего… Это не требует особенных усилий… Я отлежусь до вечера, все пройдет… Просто удар был слишком неожиданным… Я буду участвовать в сеансе, силой вы меня не удержите – попросту крикну слуг, и они вам воспрепятствуют…

– Ну хорошо, хорошо, – досадливо морщась, сказал доктор. – Но вы немедленно ляжете в постель… и ужинать будете в постели… и примете все лекарства, что я вам дам.

– Согласен… Помогите встать…

Подскочил слуга, они с доктором помогли Казимиру Яновичу встать и, бережно поддерживая, повели в дом. Иоланта, шумно отодвинув кресло, поспешила следом – любящая невеста, ага…

Оставшиеся сидели в неловком молчании. Мачей уже в открытую налил себе полную чашку рому, осушил до донышка, пожал плечами:

– Черт знает что…

И Ахиллес понял, в чем заключалась суть очередной занозы. Дядя Казимир не задал кулакам ни одного вопроса, не вспылил, вообще реагировал так, словно и сам что-то знал… Несомненно, так и обстояло.

Он посмотрел на часы, постаравшись сделать это небрежно. Ну что же… Уже больше двух часов Артамошка (снабженный достаточными деньгами, чтобы щедро угощать собутыльников) сидит в каком-то из сельских кабаков. Согласно тщательно разработанному Ахиллесом плану, денщик должен очень быстро перейти с обычной застольной болтовни к подробным расспросам о сельских делах, о местном житье-бытье, об отношении аборигенов к Казимиру Яновичу – и осторожненько зацепить тему нечисти. Мотивировка сочинена Ахиллесом убедительная: якобы у Артамошки недавно умер отец, оставив ему в наследство процветающую водяную мельницу. Возвращаться после службы в родные места он не намерен – не сложились отношения с односельчанами, такое бывает. От продажи мельницы выйдет приличная по деревенским меркам сумма, да у покойника и без того было кое-что запасено в чулке, процветающая мельница – дело прибыльное. А вот Красавка ему нравится, и он намерен обосноваться здесь, хозяйством обзавестись, подыскать невесту. И потому вполне естественно, что он подробнейшим образом расспрашивает о селе, в котором ему предстоит обосноваться, обо всех сторонах его жизни, о людях, нравах и всем таком прочем. Железный вымысел, непробиваемый. Никто ничего не заподозрит и не удивится – именно так и должен себя вести человек серьезный, намеренный выйти в справные хозяева.

Жаль, конечно, что Ахиллес слишком поздно узнал о смерти этого самого Матвея Капитанова – но, во-первых, это будет не единственный визит Артамошки в красавкинские кабаки, а во-вторых, смерть эта вполне может обсуждаться по кабакам как свежая новость – в особенности если учитывать, что с ней связаны какие-то таинственные обстоятельства, явно имеющие отношение к нечистой силе. О таких вещах с превеликой охотой сплетничают и в городе и в деревне. Ну а вернувшись вечером, Артамошка еще и со здешними слугами поболтает, уводя разговор в том же направлении. И пани Катарина, без сомнения, что-то да расскажет вечером. Употребляя военные термины, разведка налажена…

…Пожалуй, они отдалились от дома версты на полторы, давно уже шли по лесу, в который как-то незаметно перешел основательно запущенный парк. Ванда все чаще нетерпеливо поглядывала на него.

– Ну ладно, мы пришли, – усмехнулся он, останавливаясь на небольшой полянке. – Отсюда не то что браунинг – ружейный выстрел могут не услышать… Вот только что вместо мишени приспособить…

– Вот и мишень, – сказала Ванда, доставая из ридикюля игральную карту. Подошла к ближайшей сосне и надежно прикрепила карту булавкой к толстой и серой ноздреватой коре. – Годится?

– Вполне, – одобрительно кивнул Ахиллес.

– Отсчитай, пожалуйста, десять шагов, только обычных, не размашистых. Я обычно с такого расстояния стреляла…

Ахиллес добросовестно отсчитал. Ванда подошла, остановилась рядом с ним, достала из ридикюля «Байярд» и довольно умело, как отметил Ахиллес, загнала патрон в ствол, держа пистолет дулом вниз – опять-таки грамотная ухватка.

– Ну что же, – улыбнулась она. – Представим, что это не карта, а наш неизвестный враг…

Ее очаровательное личико стало собранным, даже жестким. Плотно сжав губы, Ванда подняла вытянутую руку с пистолетом на уровень глаз, какое-то время целилась. Сухо, негромко треснули три выстрела. Карта слегка дергалась под ударами девятимиллиметровых пуль, но удержалась на дереве.

– Пойдем посмотрим?

– Только сначала поставь пистолет на предохранитель.

– Слушаюсь, господин подпоручик!

Когда они подошли и посмотрели, Ахиллес покачал головой.

– И как сей жест понимать? – осведомилась Ванда.

– Как одобрительный, – сказал Ахиллес. – Это, конечно, не призовая стрельба, но все же неплохой результат для девицы, стрелявшей в жизни всего-то раз двадцать…