Изобличитель. Кровь, золото, собака

Иоланта повернула голову – а в следующий миг дуло «Байярда» уперлось ей в лоб. Нехорошо улыбаясь, Ванда сказала холодно:

– Шевельнешься – и я выстрелю. Просто разожми пальцы и урони пистолет на пол. Ну? У тебя ни малейшего шанса, я все равно успею раньше…

Иоланта это поняла – и разжала пальцы, «Бульдог» глухо стукнул по паркету. Ванда, поведя стволом, распорядилась:

– А теперь отойди к окну, живо!

– И вы двое тоже, – поддержал Ахиллес, успевший наконец выхватить браунинг. – Артамон, Пантелей! Оттащите-ка к дальнему окну четыре кресла и помогите господам и даме сесть. Только сначала как следует охлопайте карманы этих двух господ – нет ли и у них чего-то огнестрельного.

На всякий случай он прибрал со стола и наган, сунул его в карман. Повернулся к хозяину, спросил с усмешкой:

– Пан Казимир, надеюсь, вы не в претензии, что мы так вольно ведем себя у вас дома?

На бесстрастном лице хозяина мелькнула бледная тень улыбки.

– Можете продолжать в том же духе, если это идет на пользу. Ванда, милая, ты не отдашь пистолет кому-нибудь из мужчин? Девице из приличного семейства такие игрушки не к лицу…

– И не подумаю, – строптиво отрезала Ванда. – Я умею стрелять, дядя, а за этими нужен глаз да глаз…

– Ох уж эта эмансипация… – проворчал хозяин.

– Приходится признать, пан Казимир, что она себя оправдывает, – сказал Ахиллес. – Если бы не эта эмансипированная девица, еще неизвестно, как повернулись бы события…

Он обернулся к окну. Там все выглядело прекрасно: четверо аферистов сидели на установленных в ряд креслах. Самым неопасным там был надежно связанный Алешка – да и другие двое мужчин, у которых не оказалось никакого оружия, опасности не представляли. А вот Иоланту, даже обезоруженную, Пантелей явно считал самой здесь опасной – бдительно стоял над ней, время от времени сжимая-разжимая пудовые кулаки.

– Давай, Артамошка! – распорядился Ахиллес. – Пулей! (Денщик бомбой вылетел за дверь.) Пан Казимир, простите уж, он сейчас от вашего имени распорядится заложить тарантас и мчать в Красавку…

– Ничего не имею против, – спокойно сказал пан Казимир. – Ахиллес Петрович, мне отчего-то кажется, что вы знаете гораздо больше всех остальных… Не расскажете ли? Каюсь, любопытен. Я полагал сначала, что речь идет об очередной брачной аферистке или попытке выманить у меня денег посредством «духов», но все, сдается мне, гораздо сложнее…

– Гораздо, – кивнул Ахиллес. – Простите, я отвлекусь… Ванда, – сказал он мягко, – если ты все же считаешь нужным в них целиться, сядь за стол и положи на него руку с револьвером. В такой позиции она у тебя быстро устанет… И не своди с них глаз. Так вот, господа… С первого взгляда это и в самом деле выглядело классической брачной аферой: очередная авантюристка без гроша в кармане пытается выскочить за богатого помещика. Для чего использует и свои таланты чревовещания, и помощь сообщника, устами «духа Барбары» поддерживающего жертву в стремлении жениться. Что ж, такое случалось не раз… и, боюсь, еще не раз случится. Вот только в эту классическую картину совершенно не укладывалась вся эта чертовщина, которую вы, господа, и вы, мадемуазель Иоланта, развели вокруг этого дела. Развели, можно сказать, на широкую ногу. В пищу почти всех обитателей дома, включая и слуг, то подсыпали, то подливали некие вещества с явным наркотическим эффектом, вызывающие кратковременные видения. С вами такого не происходило, пан Казимир? Ничего удивительного, вы им нужны были для другого – обвенчаться с мадемуазель Иолантой, а потом, довольно скоро, и умереть, оставив ее единственной наследницей красавинских земель. Уж они бы об этом позаботились… Они ведь вам довольно долго подсыпали что-то другое, как раз и приведшее к нынешнему печальному состоянию… и, подозреваю, подавлявшее волю. Потом стали подмешивать нечто иное, уже для улучшения состояния – нельзя же было доводить до того, чтобы нести вас на венчание на носилках. Ну и одновременно шла прямо-таки массированная атака на жителей Красавки. Их тоже посещали видения, схожие с теми, что испытали и почти все обитатели дома, и я сам. Все за то, что этот господин Венгеров как-то ухитрялся подливать или подсыпать ваше зелье в водку в кабаке – ну, как-никак помощник фокусника, есть определенный опыт…

– Ты это сначала докажи, фараон чертов, – зло сказал Алешка, упершись в него ненавидящим взглядом.

– Думаю, докажут, – спокойно сказал Ахиллес. – Не я, а те, кто разбирается в этом гораздо лучше. Далее. У всех трех арендаторов земель Красавина под окнами выли нелюдские голоса, заставлявшие их отказаться от аренды… учитывая способности мадемуазель Иоланты, не стоит, думаю, уточнять, что это была за «нечисть»?

– Это еще нужно доказать, – столь же спокойно сказала Иоланта, самообладанием и силой воли, похоже, превосходившая всех троих сообщников.

– Там будет видно, – пожал плечами Ахиллес. – Гораздо легче доказать другое: что именно вы, мадемуазель, очень долго подсыпали что-то в вечерний стакан молока для пана Казимира. Повар рассказал об этом интересные вещи… и о вас тоже, пан Мачей.