Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Хотя в экономических дискуссиях было пролито немало чернил и немало финансовых данных было опубликовано, все еще спорным остается вопрос о том, была ли деловая пресса достаточно эффективна и предлагала ли она нужную информацию, предназначенную для тех, кто только вступал на рыночную стезю, особенно во время резких скачков цен. Рынок Лондона был очень необычным. Политическая сила и финансовая мощь всей нации концентрировались в столице в уникальном масштабе. Там же располагался и порт, обеспечивавший постоянные связи с главными европейскими торговыми городами. Тем не менее в этом разрастающемся мегаполисе торговая зона была сосредоточена на небольшом участке. Главными центрами финансового слияния были Королевская Биржа, Ост-Индская компания и Биржевая аллея (появившаяся, когда акционеры переместились с Биржи в 1698 году), все это помещалось на расстоянии нескольких сотен шагов друг от друга. Посетители, сунувшиеся в этот пчелиный улей в часы торгов, попадали в какофонию, где опытные дельцы обменивались информацией и совершали сделки, говоря с большой скоростью и на жаргоне, непонятном для простых смертных. Дефо в «Эссе о проектах» и «Мерзости акционеров» отразил характерный для того времени скептицизм, а в «Ревью» объявил об отсутствии совести на финансовом рынке. Следующий воображаемый диалог показывает иррациональность торговли, где сплетни и стадное чувство с легкостью побеждают здравый смысл.

Один человек кричит:

— Еть ли новости? Ответ: — Нет, но их все обсуждают на Биржевой аллее.

— Есть ли об этом отчет из Канцелярии? — Нет, но на Биржевой аллее только его и обсуждают.

— Но как же это получается? — Никто не знает, но на Биржевой Аллее все прямо-таки кипит[746].

Те, кто процветал в этом мире, могли благодарить за это свои собственные каналы связи и сеть информирования[747]. Нужно было обладать опытом, чтобы вычленить из какофонии сплетен, донесений и советов новости, которые действительно будут двигать рынком, особенно учитывая тот факт, что некоторые недобросовестные дельцы намеренно распространяли ложные слухи к своей выгоде. Те, кто находился на верхушке финансовой пирамиды, как, например, директора Ост-Индской компании и банка, тщательно скрывали важную информацию.

В результате, когда рынки начали быстро меняться, как в случае с печально известным предприятием Южного Моря, пресса ничем не могла помочь. Еженедельные выпуски прейскурантов не поспевали за рынком, а спекуляции и сплетни не находили отражения в нефинансовой прессе. И это не имело ровным счетом никакого смысла, так как большинство граждан были не более чем изумленной публикой для огромной махины рынка. Так же как и в истории с тюльпаноманией, большая часть сделок совершалась за закрытыми дверями и в кругу своих людей. Лопнувший пузырь Южного Моря был очень показателен: элита обманула сама себя.

Публикации «Ревью» Дефо прекратились до провала Южного Моря, но вряд ли он высказался бы против этой авантюры. Было несколько критических замечаний, когда раскрылось финансовое чудо 1720 года. Предприятие Южного Моря никогда и не было по-настоящему уважаемой торговой компанией[748]. Установление торговых отношений с Южной Америкой зависело во многом от неправдоподобно удачных политических условий, которые бы открыли закрытый до этого рынок, а эта перспектива исчезла в 1718 году. Где это предприятие действительно добилось успеха, так это в создании противовеса Ост-Индской компании, преимущественно принадлежащей вигам и Английскому банку. Высасывая прибыль, им удалось поднять большой капитал. Не имея никаких видимых торговых операций, директора осмеливались атаковать Английский банк предложением взять национальный долг. В пору сумасшедших торгов контрставка от банка была невозможна, и Компания Южного Моря вышла победительницей.

Такая огромная материальная ответственность, тем не менее, потребовала бы куда большего акционерного капитала, а растущие цены на акции усилили бы вероятность выполнения обязательств компании. Благодаря разумному управлению рынка это условие какое-то время соблюдалось. Между январем и апрелем 1720 года цены на акции Южного Моря выросли с 130 до 300; в следующие два месяца акции выросли еще на 300 процентов. Компания Южного Моря была не единственным выгодоприобретателем в этой безумной истории. Банк и Ост-Индия тоже росли, а к августу было запущено еще 190 проектов, по большей части акционерных обществ. И все надеялись поймать тот благоприятный ветер, который приносит деньги из ничего.