Изоляция (ЛП)

Гермиона скривилась от слишком громкого скрипа открывающейся двери. Добавила немного магии в тусклый свет Люмоса, ровно столько, чтобы различить очертания предметов. Она нервно проскользнула внутрь и, ощутив прохладу воздуха, плотнее запахнула халат; ее взгляд обратился на кровать.

Грейнджер замедлила шаг и остановилась. Теперь она слышала невнятные сонные протесты и учащенное дыхание.

Драко снился кошмар, и когда она присмотрелась внимательнее, то смогла заметить серебристую россыпь капелек пота на его лбу. Лицо Малфоя было искривлено от боли, и та уязвимость, что она увидела, была абсолютно обезоруживающей. Он был… прекрасен, и это заставило все внутри гореть. Она моргнула, отогнав морок, когда он начал извиваться под одеялом и сдавленно ворчать.

Возьми себя в руки, Гермиона…

Она продолжила опасливо продвигаться в его направлении, не в силах отвести завороженного взгляда. Малфоевы вздохи и стоны посылали мелкую дрожь в кончики ее пальцев, что принуждала прикоснуться к нему, но она смогла устоять.

Должно быть, он замерз. Она увидела, что на нем была надета лишь пижамная куртка, что прикрывала торс; тяжело было сказать, дрожал ли он от холода или содрогался из-за видений, проносящихся во сне. Мучимая сомнениями, она сбросила халат и трансфигурировала его в толстое одеяло. С опаской приблизилась к Драко и, накрывая, случайно задела холодную кожу Малфоя. Замерла, когда тот вздрогнул от прикосновения — с пересохших губ сорвался сонный стон.

— Я должен вас убить… иначе они убьют меня.

Гермиона вздохнула и перевела взгляд к его переполненному тоской лицу. Он выглядел так, словно находился под пытками; она почувствовала, как желудок скрутило от беспокойства, которое ей не следовало испытывать. Грейнджер склонилась и внимательно всмотрелась в лицо Малфоя, на мгновение позабыв о холоде.

— Драко, — прошептала она прежде, чем успела остановиться, — Драко, это я. Проснись.

Его хриплые стоны лишь усилились, и она осторожно подняла руку и приложила к его влажному лбу. Как только ее кожа соприкоснулась с его, он распахнул дикие затуманенные глаза. Гермиона едва успела испуганно взвизгнуть, как он схватил ее руку и притянул к себе. Малфой перевернулся так, что оказался между ее раскинутых ног; теперь она была зажата под ним. Он был растерян, тяжело дышал, пребывая в шоке от ночного кошмара, нависал над ней, обнажая зубы; он находился так близко, что несколько белых прядей задевали ее лицо.

— Драко, — выдохнула она, не побоявшись его смятенного состояния, — успокойся. Это я.

Выражение его лица едва заметно смягчилось, и Гермиона почувствовала, как он ослабил хватку вокруг ее запястья, и быстро поднесла к нему руки. Она обрамила ладонями его лицо, поглаживая большими пальцами холодные щеки. Малфой не отпрянул, как она того ожидала, он выглядел ушедшим от действительности; уставший и совершенно невменяемый от истощения, но все еще подрагивающий.

— Все хорошо, — мягко сказала она, продолжая движения пальцами, — все хорошо.

Его веки опустились, почти скрыв глаза, а дыхание, отражающееся от лица Гермионы, начало успокаиваться. Драко уже не трясло, но она все еще не выпускала его лицо из рук, желая, чтобы он полностью проснулся. Он слегка качнулся, потеряв равновесие, и перевел на нее отстраненный взгляд. Его глаза были затуманены, когда он медленно приблизился к Гермионе, и она нехотя признала, что даже и не собиралась сопротивляться, когда его губы накрыли ее.

Если их первый полупоцелуй был легким и призрачным, этот оказался чувственным и уверенным. Между их губами сквозило отчаяние, и Гермиона не смогла удержаться, чтобы не вложить всю себя, когда Малфой прошелся языком по ее нижней губе. Она легко, но смело ответила на это действие; влажные звуки их поцелуя прозвучали в унисон с двадцатью ударами ее сердца, а затем все прекратилось. Малфой прислонился своим лбом к ее, почти соприкасаясь с ней губами, а Гермиона изо всех сил старалась не замечать рой вопросов, которые грохотали в ушах, пытались вырваться из груди.

Она медленно открыла глаза и поняла, что Драко все еще не отпустил сон, и он выглядел блаженно умиротворенным. Она лежала так спокойно, как только могла, смакуя мятное послевкусие его поцелуя.

— Грейнджер… — сонно пробормотал он, хотя все еще не знал, была ли она явью.

Гермиона не посмела даже пошевелиться, когда Малфой не спеша скатился с нее и отполз в сторону. Она неотрывно следила за ним, выискивая хоть какие-либо признаки того, что он пришел в ужас, когда осознал, что они только что сделали. Он зажмурился и, подтянув простыни, завернулся в них; Гермиона приподнялась, намереваясь уйти, но сонный голос заставил ее остановиться.

— Останься.

Она моргнула и внимательно посмотрела на него, стараясь понять, послышалась ли ей эта просьба; но он выглядел совершенно потерянным в своем собственном мире. Ей это причудилось? Она хотела остаться…