Изоморф-4. Магистр

— Я не говорил, что они мертвы. Но вероятность такого исхода все-таки существует, поскольку обычно контролер чувствует присутствие собирателей. Их души как маяк. Постоянно идущий сигнал, на который мы ориентируемся при перемещении между мирами. Однако от Ирнелла сигналов больше не поступает.

Я озадаченно нахмурился.

— То есть твои коллеги в полном смысле этого слова уже не живые, но при этом еще и не мертвые. Я правильно понял?

Шэд наклонил голову.

— Я не почувствовал мига, когда их искры угасли. Но и среди живых перестал их ощущать. Причины этого мне неизвестны. А поскольку мои коллеги не могли покинуть Ирнелл самостоятельно, то, скорее всего, они действительно перестали быть. Для сборщика душ это равносильно смерти.

— Почему ты сказал, что они не могли взять и просто уйти? — тут же зацепился я за оговорку сборщика. — Может, кто-то или что-то заставило их нарушить правила.

— Каждый из нас тесно связан с миром, за который он отвечает, поэтому по состоянию мира можно определить и состояние собирателей. Причем связь настолько сильная, что когда мир умирает, сборщики чаще всего гибнут вместе с ним.

— Ого!

— К сожалению или к счастью, связь между ними односторонняя, поэтому, если с собирателем что-то произошло, то мир от этого не погибнет, поскольку ценность даже одного мира для Вселенной всегда выше ценности всех существующих собирателей. И тем не менее связь между ними настолько тесная, что разорвать ее под силу только контролеру. Поэтому я и сказал, что без приказа они бы отсюда не ушли. Ирнелл — относительно сохранный мир, состояние которого очень далеко от угрожающего. Однако собирателей в нем больше нет. И это тревожно.

— Быть может, какой-то особый вирус? — рискнул предположить я. — Злобная бактерия? Фатальное излучение от ближайшей звезды, а то и смертельная болезнь, поражающая только вас?

Шэд отрицательно качнул головой.

— У нас нет физических тел, поэтому мы не болеем. Да и с душевным здравием никто из нас не испытывает трудностей.

— А как насчет конфликта с коллегами из соседнего сектора? Или какой-то внешней угрозы, с которой не справился даже наблюдатель?

— У нас нет внешних врагов, — так же ровно ответил Шэд. — А между собой мы не конфликтуем. Каждый из нас делает только одно дело, отвечает строго за свой фронт работ и стремится сделать это хорошо. На этом строится порядок.

Я поскреб затылок.

— То есть вы, так сказать, впахиваете за идею? Идеальное общество, да? Рабочие пчелы, которые заинтересованы лишь в совершении одной-единственной, зато идеально выполняемой функции во благо остального улья?

— Что-то вроде того, — без улыбки подтвердил Шэд. — Только «ульем» для нас является не какая-то страна, а мироздание в целом. Наша задача сохранить существующее в нем разнообразие. А в идеале сделать так, чтобы живое смогло развиться во что-то более совершенное и разумное, чем сейчас. Поэтому мы стараемся вам в этом помочь.

Я покосился на сборщика с откровенным сомнением.

— Ну тогда не знаю. Может, кто-то из ваших совершил ошибку? Забрал душу у кого-то не того? Или еще чего натворил, что по вашему кодексу считается преступлением? Может, остальные его в этом уличили и в процессе усмирения они поубивали друг друга нафиг?

Сборщик душ посмотрел на меня как на несмышленыша.

— Ты все еще рассуждаешь о нас, как о людях.

— Естественно. Ты же похож на человека.

— Я похож на человека лишь потому, что это привычно для тебя. Если бы на твоем месте оказался разумный осьминог в самодвижущемся аквариуме, то я стал бы таким, как он.

Я фыркнул.

— То есть ради удобства общения ты умышленно вводишь собеседника в заблуждение?

— Лишь потому, что на нынешнем этапе развития ты даже не поймешь, насколько сильно мы с тобой различаемся, — парировал Шэд. — Людей… да и не только вас… пугает неизвестное. Вы быстро теряетесь, ваш мозг начинает судорожно искать подходящие ассоциации, чтобы хоть как-то это неизвестное идентифицировать. И, как правило, это не приводит ни к чему хорошему. Так что считай, что в моем отношении понятная тебе внешность — всего лишь защитный механизм.

— Ладно-ладно. Я понял. Ты настолько могуч и страшен, что я могу описаться от страха.

— Вот именно.

— Зачем же ты мне тогда все это понарассказывал? Если я настолько далек от понимания великого и ужасного тебя, то к чему ты дал мне информацию о своих пропавших коллегах?

— Потому что ты неглуп, наблюдателен и умеешь делать правильные выводы, — удовлетворенно кивнул сборщик душ и поставил на стол пустую чашку. — Спасибо за чай, Олег.

— До встречи, Шэд, — медленно проговорил я, когда стул, на котором только что сидел собиратель, опустел. После чего убрал со стола кружки и тарелки, вымыл посуду, чтобы Ло поутру не пришлось отдирать с них присохшие остатки. И только когда вернулся в свою сараюшку, запоздало сообразил, какой вопрос не задал сегодня Шэду, хотя стоило бы, раз уж тот решил пооткровенничать.

— Откуда же вы беретесь, собиратели? — спросил я вслух, когда новая мысль оформилась до конца. — И если не люди, то тогда кто вы? Кто вас создал?