Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

29 января 1991 г. в послании Конгрессу американский президент развернул свою идею «нового мирового порядка». Буш подчеркнул «уникальную» роль Америки, которая «уже два столетия борется за свободу» и является мировым лидером на пути к ней. Американский президент утверждал, что США могут, наконец, воспользоваться новыми возможностями (окончанием «холодной войны». – Т.К.) и достичь мирового порядка, где не будет жестокости, а любая агрессивность будет сталкиваться с коллективным отпором[539]. «Перед нами, – провозгласил Буш, – встает видение нового партнерства наций, перешагнувших порог “холодной войны”. Партнерства, основанного на консультациях, сотрудничестве и коллективных действиях, особенно через международные и региональные организации. Партнерства, объединенного принципом и властью права и поддерживаемого справедливым распределением расходов и обязанностей. Партнерства, целью которого является приращение демократии, приращение процветания, приращение мира и сокращение вооружений»[540]. Очевидно, республиканская администрация задумывала «новый мировой порядок» как концепцию по созданию благоприятной для США инфраструктуры, способствующей распространению растущего влияния после окончания «холодной войны» на длительный период[541]. Ведущий теоретик современного американского «республиканизма», внесший значительный вклад во все доктрины республиканских администраций от Никсона до Буша, Генри Киссинджер, утверждал, что с окончанием «холодной войны» настало время для строительства нового мирового порядка, который, как и в прошлом, несмотря ни на что, будет определяться только имеющимися национальными интересами. Активное вовлечение США в международные дела, основанное на базе национальных интересов, является центральным положением концепции «нового мирового порядка»[542].

Постепенно первоначальные иллюзии по поводу предстоящего «нового» мира утрачивались. Региональные конфликты не прекращались. Обострялась обстановка на Ближнем Востоке. Сохранение нестабильности в мире, по мнению команды Буша, угрожало национальной безопасности США и, следовательно, пользуясь свойственной переходному периоду незавершенностью, подвижностью происходящих процессов, Соединенным Штатам необходимо активно вовлекаться в них, чтобы по возможности попытаться задать им отвечающие стратегическим американским интересам параметры[543]. Эти идеи повлияли на структуру всей системы международных отношений в целом, и, в частности, на систему региональных отношений на Ближнем Востоке.

После окончания «холодной войны» Вашингтону приходилось неоднократно формулировать новые подходы и приоритеты своего ближневосточного курса, что, в свою очередь, было обусловлено быстрыми и глобальными политико-экономическими изменениями. В мировоззрении Америки начала развиваться идея, что превосходство означает силу и возможность для преобразования исламского мира военными средствами[544]. Администрация Белого дома пришла к выводу, что конфликты на Ближнем Востоке потребуют вмешательства мирового сообщества, в том числе Соединенных Штатов, что и было на практике реализовано во время кризиса в Персидском заливе.

Операция «Буря в пустыне» и американо-израильские отношения

Изменения ситуации в конце 1980-х гг. в регионе Ближнего и Среднего Востока были связаны, прежде всего, с прекращением ирано-иракской войны. В июне 1988 г. руководство Исламской Республики Иран (ИРИ) заявило о своем принятии резолюции № 598 Совета Безопасности ООН от 20 июля 1987 г., требовавшей прекращения огня от участников конфликта. Однако политический курс, избранный президентом Ирака Саддамом Хусейном, привел к новой войне на Ближнем Востоке. Первоначально он предполагал, что накопившиеся за время войны социальные и экономические проблемы страны ему удастся решить в короткие сроки, опираясь на помощь арабских стран, которые встали на его сторону в ходе войны. Однако очень скоро стало очевидным, что никто не собирается прощать ему крупного долга (60 млрд долл.), а тем более продолжать безвозмездную финансовую помощь[545]. В июне 1990 г. Саддам Хусейн прямо обвинил Кувейт в том, что тот является одним из инициаторов «экономической войны» и, кроме того, незаконно пользуется нефтяными месторождениями Румейлы, находящимися на иракско-кувейтской границе. В качестве компенсации за «кражу иракской нефти» он потребовал от Кувейта выплаты 2,4 млрд долл., а затем довел эту сумму до 10 млрд долл. Стремясь всячески избежать разрастания конфликта, правительство Кувейта заявило о своей готовности обсудить все спорные вопросы и выделить Ираку заем в размере 9 млрд долл. Однако решение уже было принято, и в ночь с 1 на 2 августа 1990 г. 150-тысячная иракская армия вторглась в Кувейт[546].