Израненное сердце

Я слышу звук выстрела из винтовки Дюпона, эхом отдающийся среди деревьев. Затем раздается стон, который, должно быть, издает Рейлан. С гребня холма падает и катится тело. На друге, как и на мне, был бронежилет, но он не остановит крупнокалиберную пулю. Он лишь немного замедлит ее.

Я разрываюсь между потребностью проверить, как там Рейлан, и необходимостью бежать за Симоной.

Для меня, это, правда, не выбор, и ноги уже сами несут меня к Симоне. Я бегу за ней, надеясь настичь раньше Дюпона.

Я слышу пронзительный крик и треск ломающихся веток. ТВОЮ МАТЬ. Еще одна ловушка. Я бегу изо всех сил, мое плечо пульсирует, как барабан, сердце стучит так громко, что я слышу его в ушах.

Я прорываюсь сквозь деревья, ветки хлещут меня по лицу, я бегу на звук этого крика.

Я выхожу на поляну и вижу Дюпона, стоящего на краю ямы с поднятой винтовкой, направленной вниз, на Симону. Симона прижимается к мягкой, осыпающейся земле, глядя в лицо Дюпону с выражением неподдельного ужаса.

Он уже направил ружье прямо на нее. Если я выстрелю ему в голову или спину, он может нажать на спусковой крючок и убить ее.

Нет времени думать. Нет времени целиться.

Я поднимаю винтовку, даже не используя оптический прицел. Я прицеливаюсь и стреляю.

Палец Дюпона на спусковом крючке взрывается кровавым месивом.

Рыча от ярости, он поворачивается ко мне.

Я стреляю ему еще три раза в грудь.

Он застывает на месте, оскалив зубы и выпучив глаза.

Затем он опрокидывается и падает в яму.

Я бегу к Симоне и хватаю ее за запястье. Я вытаскиваю девушку из ямы, сжимаю в объятиях и прижимаю к груди.

– Данте, – всхлипывает она. – Ты жив!

Я целую ее всюду – руки, лоб, щеки, губы. Она вся покрыта грязью, но мне плевать. Я снимаю свою рубашку и накрываю ее голое тело – рубашка такая большая, что свисает почти до колен. Я снимаю ботинки и натягиваю свои толстые шерстяные носки на ее израненные ступни. Затем я подхватываю ее на руки и несу.

Симона кладет голову мне на плечо, дрожа так сильно, что поначалу мне даже трудно ее удержать, но затем она расслабляется, растворяясь в тепле моего тела.

Я несу ее назад тем же путем, что мы пришли, туда, где упал Рейлан.

– Мне так жаль. Прости меня, – всхлипывает Симона.

– Никогда больше не извиняйся, – говорю я, и мой голос хрипнет от всего того, что я хотел сказать ей все это время. – Я люблю тебя, Симона. Я всегда любил тебя и буду любить. И никогда не разлюблю. Куда бы ты ни поехала, что бы ты ни делала, мое сердце всегда будет с тобой.

– Я так тебя люблю, – плачет девушка, ее голос дрожит. – Поверить не могу, что ты нашел меня…

– Я всегда буду оберегать тебя, – обещаю я.

– А Генри… – плачет она.

– Он в порядке. Он с моим отцом.

Симона утыкается мне в грудь и дает волю слезам, на этот раз от облегчения.

Я несу ее до самого хребта.

Я испытываю облегчение оттого, что Симона в безопасности. Но чем ближе мы подходим к Рейлану, тем больше мне не по себе. Я боюсь обнаружить тело своего друга. Боюсь, что пожертвовал им ради спасения любимой женщины.

Я нахожу место, где он упал, и опускаю Симону, чтобы оглядеться. Земля неровная и грязная, листья примяты, и я вижу полоску темной крови.

– Вот вы где, – раздается насмешливый голос. – Самое время. Я как раз почти закончил свое судоку.

Я оборачиваюсь.

Дальнозор стоит, прислонившись к дереву, и прижимает руку к боку. Я вижу, как сквозь щели между его пальцами сочится кровь.

– Рейлан! – вскрикиваю я и подбегаю к нему.

– Расслабься, – говорит он. – Я не умираю. Мне просто чертовски больно.

Пуля Дюпона порвала Рейлану бок даже через кевларовый жилет. Верхняя часть его джинсов пропиталась кровью, но он сделал что-то вроде компресса из мха, и, похоже, кровотечение действительно замедлилось.

Соорудив компресс из остатков его рубашки, я помогаю Рейлану подняться. Симона поддерживает его с другой стороны.

– Я держу, – говорю я.

– Все в порядке, – серьезно и решительно отвечает девушка. – Я могу помочь.

Поддерживая Рейлана с двух сторон, мы начинаем выходить из леса.

Дальнозор бледен, но он с любопытством поглядывает на Симону.

– Приятно наконец-то познакомиться, – говорит он. – Не могу сказать, что Данте много о тебе рассказывал, потому что, как ты знаешь, он немногословен. Но если его разок хорошенько напоить…

– Осторожнее, – предупреждаю я. – Я все еще могу оставить тебя здесь на съедение волкам.

Симона неодобрительно качает головой, глядя на меня.

– Спасибо, – искренне благодарит она Рейлана.

– Не за что, – отвечает он. – Хоть Двойка и не рассказывал много, но достаточно, чтобы понимать, что ты девушка, которую стоит спасать.

Он смотрит на меня прищурившись.

– Ты убил Дюпона, верно?

– Ага, – киваю я.

– Хорошо, – поморщившись, говорит Рейлан. – Мне никогда не нравился этот парень. Я говорил тебе, что он ел горошины по одной? Сразу было ясно, что он псих.

Симона