Израненное сердце

Подойдя ближе, я вижу подъездную дорогу, ведущую к дому. Можно подъехать прямо к нему и припарковаться незамеченным. В данный момент поблизости машин нет, но мне кажется, что я вижу свежие следы в грязи рядом с домом.

Я осторожно подхожу к дому, высматривая камеры и, заодно, растяжки. В Ираке их было предостаточно. Повстанцы использовали рыболовную леску, прозрачную и натянутую на уровне голени. Ее практически невозможно было заметить, пока не наткнешься, приведя в действие зажигательное устройство. А еще были эти чертовы выпрыгивающие мины – стоит ее задеть, и метательный заряд подбрасывает корпус мины на три фута в воздух, где она взрывается, разбрасывая осколки во все стороны на нужной высоте, чтобы разорвать вам кишки.

Да уж, мы их не очень любили.

Мы повсюду таскали за собой аэрозольный серпантин, чтобы опрыскивать территорию. Пенные нити повисали на растяжках, не приводя бомбы в действие. Но сейчас у меня нет с собой спрея. Так что я просто чертовски внимательно смотрю под ноги, осторожно пробираясь сквозь разросшуюся траву.

Добравшись до двери, я убеждаюсь в том, что Кристиан здесь бывал. Я вижу, как слой пыли прерывает дугообразная линия в том месте, где распахнулась входная дверь. Проверив, нет ли на косяках мин-ловушек, я поворачиваю ручку и вхожу внутрь.

Здесь не заперто. Вряд ли Кристиан ожидал, что мы его вычислим, не говоря уже о том, чтобы найти его убежище.

Я чувствую, как сквозь плесень и пыль пробивается запах мыла – Кристиан умывается в раковине. И спит на раскладушке в углу. Кровать аккуратно застелена, углы туго стянуты, одеяло подоткнуто со всех сторон, как это водится в армии. Я бы узнал эту технику где угодно – шесть дюймов между верхним краем одеяла и простыней, четыре дюйма сложенной ткани, четыре дюйма от подушки до сгиба.

В доме подметено, а рядом с раковиной сушатся единственная тарелка, кружка и вилка.

Здесь нет ни телека, ни музыкального проигрывателя – только старый шкаф у стены с парочкой заплесневелых книг и видавшим виды плюшевым мишкой на верхней полке.

Ничего из этого меня не интересует. Мое внимание сразу же привлекают аккуратные стопки бумаг рядом с кроватью. Папки и газетные вырезки лежат на перевернутом ящике. Я беру их и просматриваю одну за другой.

Чикагская библиотека приветствует Имоджен Гриффин в качестве нового члена правления…

Фергус и Имоджен Гриффин рады объявить о помолвке своего старшего сына Кэллэма с Аидой Галло, дочерью Энзо и покойной Джанны Галло…

Кэллам Гриффин избран олдерменом 43-го округа…

Телохранитель олдермена убит на кладбище…

Данте Галло арестован за убийство Уолтона Миллера…

Джек Дюпон, сын Горация и Елены Дюпон, был похоронен на кладбище Роузхилл в…

Стрельба в театре «Харрис»…

Компания «Галло Констракшн» объявляет о масштабном проекте реконструкции Саут-Шора…

Сталелитейный завод «Олд Саут Воркс» переоборудован под коммерческую и жилую недвижимость…

В Грант-парке состоится митинг против торговли людьми, организованный «Фондом свободы». Среди докладчиков будут…

Я просматриваю заголовки, вырезанные статьи и распечатанные скриншоты социальных сетей. Они складываются в события из жизни Гриффинов и Галло длинной почти в два года. Чего-то не хватает – например, Кристиан явно не в курсе о нашей связи с ограблением «Альянс-банка», о котором писали в газетах, но весьма скупо. Владелец банка позаботился о том, чтобы скрыть наиболее интересные детали налета. И, разумеется, газетчики не знали, кем были грабители.

В вырезках упоминается гибель главы «Братвы» Коли Кристоффа на балете, но нет ни слова о похищении Нессы Гриффин, которое этому предшествовало. Гриффины никогда не делали эту информацию достоянием общественности. Они всегда знали, что должны сами вернуть свою дочь.

Уверен, что Кристиан знает больше, чем тут написано. В качестве доказательства я нахожу последний листок, на котором значатся имена:

Миколай Вильк

Марцель Янковский

Анджей Возняк

Коля Кристофф (глава русских)

Илья Яхонтов

Кэллам Гриффин

Данте Галло

Неро Галло

Все, кто присутствовал на кладбище в вечер гибели Джека.