Изумруд

— Да что ты говоришь? — иронично смеялся старик, имеющий на вооружении альтернативную версию. — Это с каких пор Ульбис, заморыш этот, прошу простить, — специалист в сфере транспорта, да еще и такого сложного? Вы встречались наедине, ночью, в закрытой секции!

— Четыре месяца назад, говорите? — прищурился Астральд, вспоминая.

— Верно, друг мой. Почти ровно четыре месяца прошло, без нескольких дней.

— Сизар, так вы же в этот период ездили в Буру с рабочим визитом к министру сибов, нововведения в рабочих поселениях изучали. Выходит, не только поселения изучили? — обвинительным тоном с подозрением вспоминал вице-канцлер, не рискующий все же напрямую изобличать в чем-то коллегу.

— Завтра я все выясню, — уже начала сомневаться в данной информации Дэр. — А о какой закрытой секции идет речь? Я что-то такой не знаю, хотя изучила все уголки Стириса в свое время.

— О-о-о, дорогая Дэр, о ней мало кто знает! Что довольно странно, если учесть, какие ресурсы Ульбис привлек для расширения замка. Разве вопрос о строительстве не поднимался на совете? Потому что тоннели прокладывали и ваши рибаты в том числе. Вряд ли это могло произойти как-то в обход…

— Поднимался вопрос о необходимости реставрации замка, который довольно прилично обветшал, по заверениям Ульбиса. Ну, и комиссия это подтвердила. Мы сообща отправили команду строителей, но на восстановление. — Она не могла проследить связи, понимая лишь, что не все так чисто в этом деле.

— Залы-то да, подремонтировали, только вот основные работы прошли вглубь замка, за медицинскими лабораториями. Они проложили новые тоннели. Я не знаю, сколько и как глубоко, но породы вывезли много и бурили основательно: стены ходуном ходили. Сделали это как-то в обход всех вас. Думаю, и строители не знают, в чем участвовали, иначе вы были бы в курсе. Проблема не в том, что он расширил Стирис, а в том, что новые залы закрыты для большинства лепатриатов. Даже я там ни разу не был, хотя имею наивысший допуск. — Он сделал паузу, прочищая горло, а вокруг повисла тишина, перебиваемая лишь легким шелестом листвы за спинами собравшихся, не понимающих, что происходит. — А вот тут еще интереснее становится! Сизар-то туда был допущен, посещал эти залы закрытые. Так и что за разработки там идут? Строите опытный образец нового тягача? — с насмешкой обращался ученый к обвиняемому, который прекрасно знал, что никакой тягач туда не поместится, и был на грани раскаяния, не осмеливаясь смотреть в глаза присутствующим, выдумывая очередную отговорку, которая точно не сработает.

— Так! — тяжело выдохнул я и растирал лоб ладонью, изрядно утомленный всеми этими загадками в преддверии ночи. — Сизар, очевидно, что ваша правда тут уже не пройдет. Самое время рассказать, как все обстоит на самом деле. Я уже устал от вашего постоянного увиливания и интриг, которые вы плетете. Либо вы сейчас же выдаете всю правду, либо с этого места вас уведут под конвоем!

Руки его тряслись, как и в целом все тело, а глаза наполнились блеском бессилия. Что-то внутри него сопротивлялось. Он был готов рассказать все, но не мог осмелиться сделать это, удерживаемый внутренними барьерами, отчего тянул время, словно для него оно замерло. Наверное, сейчас он уже жалел, что вечер сложился именно так, и думал, что лучше бы уехал вместе со всеми, в отдельной карете, или вовсе ушел пешком, не спеша прогуливаясь по сверкающим лоском улицам Стольма, размышляя на разные темы, готовя себя ко сну. Но теперь его судьба висит на волоске, и ему необходимо сделать сложный выбор.

— Уведите! — разочаровался я в его нерешительности. Да, любви я к нему не питал, но не хотелось вот так прощаться, заковывая в цепи. Однако, учитывая обстоятельства, это было необходимо, ведь он представлял угрозу.

— Прошу вас! Прошу, великий! — упал на колени Сизар и семенил на них ко мне, не смея хвататься за подол, сомкнув ладони в мольбе о пощаде. — Я не могу, меня убьют! — Слезы градом покатились из раскрасневшихся глаз, и их блеск вновь заставил меня всмотреться в них, в очередной раз привлекая чем-то необычным в радужке. Только сейчас я решился внимательнее присмотреться к их неестественной матовости у зрачка, отчего опустился вплотную к его лицу, позеленевшему от стресса, чем остановил истерику. Этим действием я вызвал новую волну ужаса у бедолаги, отчего глаза его округлились до предела, выпятившись.

— У вас линзы! — недоумевал я, ведь ни у кого здесь не было даже очков.

— Линзы? Как это возможно? Это запрещено! — возмутилась Дэр. Она подбежала к Сизару, склонилась над ним, словно стервятник, обхватила голову обеими руками, наклоняя ее в разные стороны, чему он уже не сопротивлялся. — Не пойму…

— Стойте, я сам… — Он обреченно обхватил ее запястья и аккуратно убрал руки. Склонив голову к земле, Сизар погрузил под редеющую и растрепанную челку пальцы. Секундная манипуляция с каждым из глаз, и он явил публике свой истинный цвет, окончательно распалив их разум, шокировав новым фактом, лишь множа очередные вопросы.