Изумрудная скрижаль

К решетке подошел граф Ингерас, он выглядел разъяренным, голос его звучал как карканье злобного ворона. Анита сейчас отдала бы все на свете за то, чтобы сделаться микроскопической и затеряться где-нибудь среди покрывавшей пол пыли.

Граф отдал краткий приказ, и Вэнь Юн, подбежав на полусогнутых к решетке, протянул между прутьев едва надкуренную трубку. Граф забрал ее, швырнул под ноги, наступил подошвой и яростно растер в труху. Китаец даже не пикнул. Ингерас адресовал ему еще с десяток реплик, каждая из которых производила действие, подобное удару хлыста, – Вэнь Юн дергался и повизгивал.

Решив, что с китайца довольно, граф повернулся к Аните. За полминуты она успела подготовиться к тому, что на нее обрушатся упреки, а то и ругательства, но не знала, какую тактику выбрать: покаянно выслушать нотацию и пообещать больше никогда так не делать или самой пойти в атаку, заявить графу, что он узурпатор, а с узурпаторами она дискутировать не желает. Сбить с него деспотический пыл, ошеломить ответным натиском, засим гордо развернуться и уйти, покачивая чреслами.

Граф смотрел на нее без гнева, всего лишь с мягким укором. И заговорил в спокойной манере, с легким оттенком неодобрения:

– Вы поступили опрометчиво, сударыня. Я хочу излечить этого беднягу от дурного пристрастия, а вы его поощряете.

К такому Анита вовсе не была готова. Смутилась.

– Я увидела, как он мучается. Мне стало его жалко.

Бесцветные губы графа искривились. Естественно, он ей не поверил.

– Идемте отсюда. Вам нельзя здесь долго находиться, сырой воздух вреден для вас.

Граф взял Аниту под руку, она не сопротивлялась – настолько необычной показалась ей его реакция. Неужто он не слышал, о чем она просила китайца?

Граф в который раз выказал умение читать чужие мысли:

– Вы не поверили, что Вэнь Юн рассказал мне всю правду? Или не поверили, что я вам все правильно перевел?

– Я только хотела разобраться… – забормотала Анита, сбиваясь на недостойный лепет. – Понимаете… пострадал Алекс. Я очень волнуюсь…

Граф ласково сжал ее локоть. Они вышли из галереи и стали подниматься на башню. Со стороны посмотреть – парочка влюбленных романтиков.

«Он ведет меня к себе, – подумала Анита встревоженно. – Для чего? В кабинете звуконепроницаемые стены. Если и закричу, никто не услышит…»

А граф все увещевал, не повышая тона:

– Я прошу вас довериться мне и не заниматься самодеятельностью, это может быть опасно.

Вы что-то знаете? – спросила Анита без экивоков.

– Я? – Граф остановился. – Мне кажется, вы меня все еще в чем-то подозреваете… Клянусь вам, я в жизни своей не убил ни одного человека, зато вылечил многих. Слово чести! – Он приложил свободную руку к сердцу.

«Он не врет. Он плут и хитрец, но сейчас он не врет. Такие потомственные аристократы, как он, всегда очень щепетильны в вопросах чести. Они не опустятся до ложных клятв».

– Нельзя сказать, что мои руки не запятнаны кровью, – вел далее граф свою спутницу. – Но это кровь больных… и еще то немногое, что мне приходится употреблять и что мне отдают по доброй воле. Я не преступник.

– Но как быть с египтянином?..

Вблизи от них что-то зашуршало, и граф, прежде чем ответить, прислушался. Шорох больше не повторился.

– В его смерти я не повинен. И мне тоже, как и вам, очень хочется разобраться, что же происходит в моем замке.

Так они дошли до кабинета. Анита прикидывала, как поведет себя ее попутчик. Ожидать можно было любого поворота.

– До свидания, – молвил Ингерас и отпустил ее руку. – Надеюсь, вы прислушаетесь к моим рекомендациям.

И скрылся за дверью. Анита осталась на лестнице.

Вот те на! Прочел лекцию и удалился. Она силилась размотать клубок мыслей, который катался в ее черепной коробке, как игральная кость в стаканчике.

К предыдущим загадкам добавилась еще одна. Почему граф Ингерас, перед которым цепенеют все, кто живет в замке, так лояльно относится к своим российским гостям? Что ему стоило нынче накричать на нее, назвать шпионкой… в крайнем случае пристыдить за излишнее любопытство. Так нет же, он был учтив, отечески пожурил – и все. А как он бился за ее жизнь, когда она болела! И дело тут не в личной симпатии. К Алексу он тоже относится с пиететом, вот и сегодня, после случая с Вэнь Юном, прислал целую батарею пузырьков с микстурами, дал советы, как поскорее восстановить потерянную кровь и укрепить силы. Ни с одним своим пациентом он не возится так, как с ними… Какую ценность они для него представляют?

Размышляя на ходу, она покинула башню и двигалась одним из коридоров. Коридор был тот самый, где она недавно подверглась нападению, и Анита невольно ускорила шаг. Окна, которые она открыла, кто-то уже снова закупорил ставнями, и свет в коридор совершенно не просачивался. Хорошо еще, что Анита успела изучить некоторые переходы, поэтому могла ориентироваться даже во мраке. Но все равно было неуютно.

Сегодня на ней была долгорукавная рубаха из яркой шелковой ткани, стянутая поясом на талии, – дань русской традиции, за которую так ратовал Максимов. Поскольку в замке было холодно, на плечи Анита накинула отделанный мехом палантин.