Изумрудная скрижаль

Анита смело подошла к ней, сняла с ее головы чепец.

– Осторожно! – предупредил сзади О’Рейли. – Она сейчас поднимется…

– Вот! – воскликнула Анита, не слушая его. – О чем я только думала? Надо было сообразить сразу. Вот шрам на лбу, он глубокий, его видно и под шерстью. Поэтому она и стала носить чепец.

– Шрам… чепец… – Ирландец стоял столбом, ничего не понимая.

– Это я ранила ее… ненароком… когда пряталась в склепе, а она вошла туда. Вы не слышали эту историю? Тогда не важно…

В этот момент, озаренное багровым пламенем плиты, в кухню шагнуло новое действующее лицо – гвардии поручик Баклан.

– Андрей Вадимович? – обернулась к нему Анита. – Вы очень вовремя.

– Я всегда вовремя, – отрапортовал он горделиво. – Что это там, на столе? Мясцо?

– Ага. Человечье. Эта уважаемая дама, – Анита указала на сидевшую у стены туземку, – отпилила ногу у вашего спутника. Того самого, которого граф Ингерас милостиво разрешил поместить в своем склепе. К краям саркофага пристали волоски с ее ладоней, я их обнаружила.

Гвардии поручик присвистнул:

– Лихо! Хотя чего удивляться? Кто на волка смахивает, у того и повадки волчьи…

Нова-Лингу, не понимавшая ни слова из того, что говорилось вокруг, схватила с пола нож, с силой вскочила на ноги и вновь ринулась на Аниту. В пятерне Андрея Вадимовича блеснул пистолет.

– Не стреляйте!

Анита повисла на локте у поручика, и пуля клацнула о стену, срикошетив в стоявшую на плите кастрюлю с водой. Зашипело, из пробитой посудины в огонь потекла струйка воды, смешанной с пахучими приправами. О’Рейли схватил дикарку поперек туловища, стал что-то с жаром нашептывать ей в заросшую ушную раковину.

– Дайте мне ее пристрелить! – рассердился поручик Баклан. – Или она нас всех того… перережет – и в суп!

– Не перережет. Смотрите: она уже успокоилась.

И верно: увещеваемая ирландцем Нова-Лингу ослабела, бросила нож на стол. Из ее глаз выкатились две большие слезинки и утонули в густой шерсти.

Все было как в театре: по ходу пьесы на подмостках появлялись новые персонажи. Следующим стал граф Ингерас. Он перешагнул порог кухни, кинул быстрый взгляд на Нова-Лингу, на стол, совсем коротко – на Аниту и Андрея Вадимовича. На О’Рейли смотреть не стал – понял все и так.

– Кто стрелял? – спросил отрывисто. – Вы, поручик?

– Я, – ответил Баклан. – Кого вы поселили у себя, ваше сиятельство? Убийцу… да еще и людоедку! В ней человеческого – ни на грамм, она – зверь! А со зверями у меня разговор простой…

И Андрей Вадимович поднял руку с пистолетом.

– Да погодите вы! – Граф распрямил белую ладонь. – Нова-Лингу – человек. Просто ее личность формировалась не в том обществе, которое у нас принято именовать цивилизованным. На тихоокеанских островах, откуда она родом, каннибализм практикуется с незапамятных времен и не считается чем-то противоестественным.

– То есть вы знали, что она… ну, в общем… – Анита не закончила фразу, уж очень дико было обсуждать такой предмет.

– Я знал, что за ней это водилось в прошлом, но был уверен, что годы жизни в Европе исцелили ее от пристрастия к человеческому мясу. Оказалось, ошибся.

– И вы ее оправдываете? – кипятился гвардии поручик. – Эту гориллу? Ей же человека прикончить что глазом моргнуть!

Нова-Лингу, забившись в угол, сторожко прислушивалась к разговору, вопросительно взглядывала на ирландца, но тот ничего ей не переводил, помалкивал.

– И кого, по-вашему, она убила? – поинтересовалась Анита у Андрея Вадимовича. – Уж никак не вашего проводника. У нее и возможности такой не было.

– Его – нет. Но этого… как бишь… который из Египта…

– Вы ошибаетесь, – возразил граф. – У Нова-Лингу не хватило бы навыков, чтобы так искусно обескровить человека. И потом… вы же видите: ее интересует не столько кровь, сколько плоть.

– Согласна, – подхватила Анита. – Она каким-то образом узнала, что труп египтянина спрятан в склепе, и решила этим воспользоваться – отхватить, извините за выражение, лакомый кусок. Но я невольно помешала ей… То же самое – с этим бедным крестьянином. Нова-Лингу никого не убивала, я в этом убеждена.

– Я тоже, – промолвил граф.

Тут подал голос мистер О’Рейли:

– Как вы собираетесь поступить с этой несчастной, ваше сиятельство?

– Признаться, я в затруднении. – Граф обратился к Аните: – А вы бы, сударыня, что посоветовали?

Вопрос застал ее врасплох. А дикарка, почуявшая, что решается ее судьба, выпрыгнула вдруг из своего угла и распростерлась на полу перед графом. Действие, исполненное раскаяния и покорности, да вот беда – вышло оно стремительным, и никто его не ожидал. Пистолет гвардии поручика дернулся, выплеснул яркую вспышку, а вместе с нею смертоносный свинец, который, преодолев расстояние в полторы сажени, впился точно в левое ухо злосчастной туземки.

– Да не хотел я! Вот как на духу… – Андрей Вадимович истово крестился и сыпал оправданиями, словно его уже приговорили к смерти и вот-вот возведут на эшафот. – Она как кинется… палец дрогнул, ну и…