Изумрудная скрижаль

Никакого судилища над ним не было. Да и кто бы из присутствовавших в замке осмелился судить представителя верховной власти? Анита глядела на него с немым укором, Максимов, пропустивший трагедию, которая разыгралась в кухне, отчужденно сидел у камина, Вероника шаркала шваброй, потом принялась за посуду. Больше никого в комнате не было.

Мертвую островитянку перенесли в склеп, который с пугающей быстротой пополнялся новыми жертвами. Граф после этого, не говоря ни слова, поднялся к себе в башню, ирландец исчез еще быстрее и еще бесшумнее. А Андрей Вадимович сидел теперь у Максимовых и проклинал собственную неловкость. Искренно проклинал или притворялся – бог весть. Анита ведь знала, слышала, как он отзывался о Нова-Лингу после того, как увидел на кухонном столе груду рубленой человечины. В его представлении бедняжка так и осталась зверем, что бы там ни говорил граф Ингерас.

И какие аргументы привести в противовес? Даже Вероника, позабыв про намечавшуюся дружбу, не выказывает жалости по поводу гибели косматой кухарки. Драит неистово походные столовые приборы, точно от скверны их отчистить хочет, а сама знай причитает писклявым голоском да с подвыванием:

– А мы-то, мы-то… стряпню ейную кушали! Креста на ней не было, на душегубке! Это ж надо додуматься: тело людское на пропитание пустить! Ой, вырвет меня щас!

Вероника перегнулась в сторону, нависла над ведром с помоями, схватившись рукой за горло. Но сдержала спазм, вернулась к работе. Гвардии поручик, завершив свое покаяние, выкатился вон. С ним не попрощались.

– Нова-Лингу кормила нас обычными продуктами, – сказала Анита меланхолично. – Ногу у старика она отрезала для себя, и то – не успела воспользоваться.

– И поделом ей! Не место таким среди православных…

Анита перестала слушать брюзжание служанки, переключила внимание на Алекса. Сидел он смурной, задумчивый, все время молчал. Сам на себя не похож. Попробовала расспросить – ответил, что все путем. Да только ответ был не от души, с лукавинкой. Что-то с Алексом не то. Не гибель же кудлатой островитянки на него так подействовала…

А Вероника продолжала как заведенная:

– Вы как хотите, Анна Сергевна, а я боле ни из чьих рук в этом доме есть не стану! Сама буду готовить.

– Видимо, тебе и придется.

Ободренная поддержкой, Вероника бросила тряпку и затрещала пуще прежнего:

– А раз так, то надобно глянуть, что тут у них в закромах имеется. Где погреб с припасами, я знаю. Сходить бы, ревизию учинить… Да я одна боюсь теперь. Темень, как в преисподней, и нехристи людоедские шастают.

Максимов поднялся, хлопнул себя по карману, оттянутому тяжелым револьвером:

– Идем, я провожу.

Не понравились ему мои расспросы, догадалась Анита. Хочет поскорее уйти, свернуть разговор. Ладно, пусть идет. Все равно потом расскажет. Не таков Алекс, чтобы долго скрывать что-то от любимой жены. Анита знала это по опыту.

Когда Максимов и Вероника ушли, она подбросила в камин дров и принялась ходить по комнате, усиленно размышляя.

Что же все-таки происходит в замке Цепеша-Дракулы и кто за этим стоит? В случайную смерть деревенского охотника она не верила – стало быть, еще одно звено в цепи трагических событий, начавшихся с гибели Халима-Искандера, а то и еще раньше.

Понятно, что мохнатка из Микронезии к этому непричастна. Йонуц мертв, китайский опиоман под замком, граф со счета списан. Тришна на роль злодейки-убийцы никак не годится – больно хрупка и инфантильна. О’Рейли? Сила у него еще есть, ума тоже в достатке, но не получалось у Аниты представить его в образе маньяка, хладнокровно лишающего жизни ближних своих. И главное, по какой причине ему бы вздумалось это делать? Интеллигент, книжный червь, нашедший покой и отраду за неприступными стенами родового гнезда валашских господарей. Для изгоя, каковым он стал из-за своего уродства, здесь все идеально, о лучшем и мечтать нельзя. Сиди, читай книжки из графской библиотеки, мудрствуй… убивать-то к чему?

Но если никто из видимых обитателей замка злодеем не является, значит, есть некто невидимый. Вернее, прячущийся. Вот только поди отыщи его…

Так, за размышлениями, пролетело полчаса. Вернулась Вероника, принесла немного муки, бутыль с постным маслом, ломоть копченого окорока и сообщила, что припасов в замке – кот наплакал. Оно и понятно: Йонуца нет, а кроме него в деревню за провизией никто не ездил.

– Ежели строгую экономию завести, то, глядишь, с неделю еще протянем. Дольше – ни-ни, – подвела итог служанка, и мысли Аниты приняли иное направление.

– А где Алексей Петрович?

– К Зяблику пошли.

– К кому?!

– Ну, к этому… как его там? К Чибису, что ли? Все ихнюю фамилию забываю…

– К Баклану?

– К нему самому. А уж зачем – это мне неведомо.

Что ж, пока Алекс секретничал с гвардии поручиком, Анита могла позволить себе заглянуть к хозяину замка. Вопрос как-никак назрел.