Изумрудная скрижаль

Лилит рванулась к Аните. Исступление ослепило ее, она ничего не замечала, смотрела только на соперницу. Анита дернула Максимова за руку, и они оба вывалились из шифоньера в комнату, как балаганные куклы из ящика бродячего скомороха.

За их спинами раздался сочный хряск. Лилит на бегу наступила на один из черепков, он скользнул назад, она не удержалась и плашмя растянулась на полу. Клинок в рукаве неудачно подвернутой руки вошел в ее нежное горло на несколько дюймов. Лилит не смогла даже крикнуть, забилась в судорогах.

Анита и Максимов, словно пригвожденные к месту, смотрели, как она корчится и сучит фарфоровыми ножками, вмиг утратившими все свое очарование.

– Как она себя называла? Лилит?

– Да… – Максимов с усилием отвел взгляд. – Первая жена Адама.

– А по другим преданиям, женщина-демон, дьяволица, пьющая кровь. Очень подходящее для нее имечко, согласен?

– Нелли, мне надо кое в чем тебе признаться. Не суди превратно, она меня околдовала…

– Все знаю, можешь не оправдываться. Надо бы для порядка устроить сцену, но некогда. Вероника ждет во дворе.

Они сбежали с лестницы в нижний холл, рассчитывая поскорее покинуть замок, по которому сквозняки уже разносили зловонный запах гари, но на пути их встал не кто иной, как китаец Вэнь Юн. За его спиной маячила Тришна с выпученными, как у хамелеона, глазами. Похоже, известие о смерти графа, которое Анита сообщила ей часа два тому назад, отняло у нее разум.

– Ты выпустила арестантов? – выдохнул Максимов и оглядел освещенный солнцем зал. – А где второй?

Второго – верзилы, так удачно прикидывавшегося гвардии поручиком Бакланом, – не было. Но и Вэнь Юн представлял собою смертельную угрозу. Он издал пронзительный звук, подпрыгнул фута на три и выпрямил ногу. Максимов, получив прицельный тычок ступней в челюсть, кубарем покатился по каменным плитам.

Тришна зло загоготала. Вэнь Юн сдернул со стены тронутый ржавчиной, но по-прежнему грозный меч и стал походить на японского самурая. С этим оружием в руках он направился к лежащему противнику, который и встать-то самостоятельно не мог – все еще действовало проклятое анжуйское, которым его попотчевала Лилит.

Зал был обильно увешан военными раритетами. Анита принялась хватать ножи, копья, дротики и швырять их в Вэнь Юна, но половина этих тяжелых железок не долетала до цели, а от остальных юркий азиат легко уворачивался.

Вот он уже в шаге от поверженного Алекса, заносит над головой меч… Анита устремилась туда, но Тришна шипящей рысью набросилась на нее, повисла на плечах и впилась в платье. Анита закрутилась на месте, чтобы сбросить свихнувшуюся индианку, но проще было избавиться от ввинтившегося под кожу клеща.

А что Максимов? Ему только и хватило сил, чтобы отползти немного к выходу. Китаец ощерился, чуть помедлил с ударом, прекрасно понимая, что судьба боя решена. Да и был ли бой?

Внезапно его левая кисть выпустила рукоять меча и, сложившись, двинула своего хозяина в скулу. Оружие брякнулось оземь, правая рука Вэнь Юна отбила нападение левой, но та была настроена решительно. Пальцы обеих рук переплелись, китаец перестал быть похожим на самурая и стал напоминать танцора, выделывающего сногсшибательные па.

Максимов мог бы поднять меч и вонзить его во врага, потерявшего контроль над собой. Но подобное деяние он счел ниже своего достоинства. Встал и похромал к Аните, которая была занята борьбой с индийской чертовкой.

Вдруг Тришна сама разжала руки, и ее писклявый голос разнесся по залу. Она смотрела на лестницу, по которой Анита и Максимов спустились с башни. Подобно лаве, стекающей со склонов вулкана, по дубовым перилам ползло пламя. В насквозь продуваемом замке пожар распространялся с невероятной скоростью.

Вид огненного потока вверг Тришну в состояние аффекта, при котором ополоумевший, не владеющий собой человек совершает самые сумасбродные поступки. Она уцепилась за ручки жестяной бадьи, наполненной водою почти доверху (замерзшие на зиму течи в замковой кровле снова открылись, едва начал таять снег), и потащила ее волоком к лестнице. Там, собрав все свои силы, приподняла, чтобы вылить воду на огонь, но бадья накренилась, и ледяной поток окатил Тришну с головы до пят.

Индианка захлебнулась – не водой, а болью, пронзившей все ее тело. Разодрала на себе сари и стала в неистовстве скрести всеми десятью пальцами по коже, точно и из нее хотела выпростаться, чтобы облегчить страдания.

Аните невыносимо было смотреть на эти адские муки.

– Поможем ей!

Над лестницей, не выдержав жара, трескались камни, из которых был сложен замок. Один, весом не меньше трех пудов, обрушившись, загромыхал по ступенькам, сбил Тришну с ног, и тут же она оказалась раздавленной следующим, упавшим ей на голову.

Максимов вытолкнул Аниту из замка, оглянулся в последний раз на китайца. Этот тоже был обречен: уже не одна, а обе руки вышли из повиновения и сомкнулись на его горле. Вэнь Юн еще конвульсивно вздрагивал, но жизнь уже покидала его пропитанную опием оболочку, на которую неотвратимо надвигался огненный вал…