Изумрудная ведьма

Она не могла бы сказать, как именно это произошло. Эль даже не сумела уловить тот момент, когда реальность вокруг нее непоправимо изменилась. Просто в одно мгновение все вдруг исчезло: Хаос, его огненные вспышки, огромная фигура наставника, мерцавшая сеть и зажатая в собственных руках единственная нить воспоминаний, которая обвилась вокруг Кошмара. А тот будто бы резко увеличился в размерах. Его тьма заклубилась и неожиданно, наплевав на собственную телесную форму, вдруг начала просачиваться сквозь узлы в широком плетении сети. Она извивалась десятками дымных щупалец, пока стремительно карабкалась вверх по той самой нити, что зачем-то до сих пор удерживала в своей руке Эль, и становилась все чернее и гуще. И, конечно, следовало немедленно разжать пальцы и отпустить змеей подбиравшуюся темноту, но Эль не могла. Ладонь будто свело, руки не слушались, и лишь когда первые языки черноты коснулись побелевших от напряжения пальцев, она вскрикнула, отбросила прочь свившиеся жгутом воспоминания, но было поздно.

Мир вздрогнул и пошел рябью, отрезая Эль от метнувшегося к ней профессора Сапаты, а потом вокруг стало окончательно темно. Она будто провалилась в первозданное ничто, и только чей-то голос – незнакомый, пугающий – многократно отражался от невидимых стен, будто хотел ускорить ее падение.

– Вот и ты… – шептал он, окутывая Эль, парализуя. – Я ждал… Я искал…

От его шипения задрожали руки, а на спине выступила такая ледяная испарина, что тело содрогнулось. Но именно это движение вдруг всколыхнуло клубившуюся вокруг темноту, и в образовавшемся просвете Эль увидела это.

У нее был всего миг или и того меньше, когда расступившаяся чернота вдруг показала каменный зал с высокими стенами и узкими окнами, откуда лился последний вечерний свет. А потом она разглядела замершую около одной из таких бойниц фигуру. Высокую. Безусловно статную. Будто начерченную углем на бледно-розовом полотне. И от нее почему-то веяло такой застарелой болью, что у Эль на глаза навернулись слезы. Однако понять были ли это ее эмоции или чужие, неприкрытые за ненадобностью мысли проникли в сознание, она не успела. Человек чуть наклонил голову, словно к чему-то прислушивался, а потом повернулся.

Эль смотрела в худое лицо так пристально и жадно, словно в нем скрывались ответы на те вопросы, которые она еще не знала, что нужно задать. Та истина, о существовании которой никто пока не догадывался. Ожидавшая своего часа правда. И стоявший напротив нее человек явно понимал, что с ней происходит, потому что вдруг усмехнулся. Он медленно приблизился к Эль, отчего стали заметны малейшие морщинки, что собрались в уголках его темных глаз, а затем она услышала голос. Тот самый.

– Ну здравствуй… – проговорил он так знакомо, что Эль шарахнулась прочь.

С невыносимым ужасом она уставилась на вспыхнувшие бледной зеленью глаза, но те мгновенно потонули во вновь заклубившейся темноте. Там же растворились и стены со стрельчатыми окнами, и почти выгоревший закат, и, конечно, шипение, с которым в последний момент разомкнулись тонкие губы:

– Встретимся, Эль… Мы обязательно скоро встретимся.

А потом все поглотила абсолютная чернота.

* * *

Эль торопливо шла по узкой тропинке, что вела к мосту, а оттуда к тяжелым дверям Школы. Впереди чернели знакомые стены, позади возвышались отвесные скалы, над головой синело чистое небо, под ногами шуршала высушенная палящим солнцем трава, с которой не могли справиться даже здешние природные маги. Совладать с властью гор было сложно, а потому тонкие твердые стебельки больно кололи босые ступни. Туфли она сняла еще на полпути, когда поняла, что те безбожно натерли несчастную пятку. Та и так болела после очередного занятия, когда заблудившаяся с непривычки в собственноручно созданной иллюзии Эль наступила на одно из механических паровых перьев, что профессор вечно разбрасывал по полу. То, разумеется, впилось острым концом, и на этом занятие быстро закончилось. Удерживать в воображении правдоподобный лес со всеми пеньками да елками, когда отчаянно хотелось выругаться как можно грязнее, было уже не по силам. Так что сейчас Эль небрежно покачивала зажатыми в левой руке пыльными туфлями, а правой придерживала ту самую огромную шляпу, дабы ее не снесло порывами налетавшего ветра.

Подняв голову, она прищурилась и подставила лицо жарким лучам. Послеобеденное светило хоть и жарило, но уже не обжигало, а потому Эль наслаждалась неожиданной передышкой, что выпала ей сегодня. Профессор Сапата остался в деревне, ну а она… Она предпочитала там не задерживаться.