Изумрудные окна

Глава 37

Утренний свет сиял сквозь окна в комнате Брук, давая новую надежду и ободряющее чувство того, что должно произойти нечто хорошее: Одевшись и приготовившись к поиску денег, необходимых, чтобы завершить работу над витражами, Брук взяла скульптуру и села на кровать. Она держала ее на коленях, поглаживая гладкие линии, тихо наслаждаясь ею в последний раз.

Она услышала стук в дверь и, подняв глаза, увидела в дверях Рокси.

- Привет, - сказала она.

- Привет.

Они обе были напряжены и чувствовали себя неудобно. Ссора, произошедшая прошлым вечером, давила на сердце Брук, заставляя ее сожалеть о том, что она пошла против своей сестры. Может быть, ей нужно было держать это в себе и попытаться найти другие пути, чтобы вытащить Рокси из той ямы, которую она сама себе выкопала.

- Мама только что сказала мне о решении комитета, — сказала Рокси, — мне действительно жаль. Я знаю, как напряженно ты трудилась над этими окнами.

Брук опустила глаза на скульптуру.

- Мы оплатим твою работу, — ответила она, — они согласились возместить нам то, что мы уже сделали.

Рокси скрестила руки и посмотрела на пол.

- Все нормально, — сказала Рокси, — оставьте это себе.

Прошла минута молчания, но Рокси все еще оставалась на пороге комнаты Брук.

- А мама сказала тебе, что мы собираемся продолжить работу? — спросила Брук, — без денег?

- Да, — удивленно произнесла Рокси, — но я не понимаю, где вы собираетесь найти деньги.

Брук дотронулась кончиками пальцев до мужской руки на скульптуре и положила свою руку на женскую. От мысли о расставании ее сердце защемило.

- Ник говорил, что кто-то предлагал ему двадцать пять тысяч долларов за нее, — прошептала Брук, — и мы сможем продолжить работу над витражами.

- Что? — Рокси шагнула в комнату, — зачем ты будешь продавать ее ради глупцов в этой церкви? Эти деньги никогда не возвратятся, а скульптура попадет в чужие руки и члены церкви даже не побеспокоятся об этом.

Слезы заблестели в глазах Брук, и она посмотрела вверх.

- Что я еще могу сделать? — спросила она. — Я поняла, как Ник относится к этим витражам. Я чувствую, что он прав во многом. У меня такое ощущение, что эта работа может как-то изменить мою жизнь. И я хочу изменить ее. Не думаю, что смогу вернуться к тому, что было раньше, когда жила день за днем, не думая о будущем. У меня такое чувство, что бросить витражи сейчас, означает возвратиться назад туда, где мы были семь лет назад, — и утратить все из-за одной женщины и ее лжи.

- Ты любишь его, да? — спросила Рокси.

Брук осторожно поставила скульптуру и легкой походкой подошла к окну. Утреннее солнце играло на газоне за домом родителей, теплые лучи коснулись ее лица.

- Все, что я знаю, это то, что я связана с Ником так, как больше никогда и ни с кем в жизни. Даже в школе это чувство было настолько сильным, что я не могла перебороть себя. Но я никогда не поддавалась ему, ни одного раза, и он также. Он обращался со мной так, как учитель должен обращаться с учеником. Если бы мы не делали этих окон, не знаю, что случилось бы с нами. Я не могу оставаться здесь, а он, вероятно, не уедет.

Она повернулась, посмотрела на сестру, готовясь к ее упрекам, ее негодованию, ее осуждению. Но на этот раз ничего такого не было.

Рокси просто стояла и смотрела на нее, морщинка образовалась между ее тонкими бровями — морщинка глубокого раздумья, а не злого осуждения.

- Но, Брук, — прошептала она, — разве скульптура не также важна для тебя? Он хранил ее все эти годы. Он мог бы продать ее сам.

Брук возвратилась к скульптуре, подняла ее и держала, как живую.

- Эти руки представляют собой начало, — сказала она, — но я хочу большего, чем просто начало. Я хочу будущего.

Она взглянула на сестру, и ее рот исказился от боли, когда она решительно подняла брови.

- Я собираюсь продать ее сегодня же.

Рокси вздохнула, ее лицо смягчилось и стало таким спокойным и сочувствующим, как было тогда, в детстве.

- Можно поехать с гобой? — спросила она.

Брук попыталась рассмеяться, но ей это не удалось.

- Мне действительно хотелось бы, — сказала она, — потому что это будет самое тяжелое, что мне когда-либо приходилось делать.

В этот момент Брук казалось, будто Рокси снова была ее маленькой сестрой, хотевшей присоединиться к ней в любом приключении, которое она затевала. Брук подошла и обняла Рокси так, как не делала этого уже семь лет. Удивительно, но Рокси также обняла ее. В этом объятии все сожаления, несправедливость и осуждение исчезли, — остались лишь две сестры, которые очень нуждались в любви друг друга.

Глава 38

Хелена, владелица галереи, была занята с клиенткой, когда приехали Брук и Рокси, поэтому пока они ждали, Брук повела свою сестру к стене, где весели работы Ника.

- Он молодец, не правда ли? — прошептала Брук, прижав к себе завернутую скульптуру как новорожденного младенца.

Рокси еще не полностью преодолела свою неприязнь к Нику, поэтому она просто кивнула, не сказав ни слова.

Брук прислонилась к углу стены и заглянула в печальные глаза сестры.