Известный Алексеев. Т. 6. Избранные стихотворения

    и мертвец

казалось бы

    мудрец мудр

    глупец глуп

    а мертвец мертв

но как бы не так!

    мудрец глуп

    глупец мудр

    а мертвец жив

но есть еще трое

    храбрец

    хитрец

    и подлец

храбрец конечно не подлец

хитрец разумеется не храбрец

но подлец вероятно хитрец

есть еще и гордец

    возможно что он мудрец

    быть может он и хитрец

    не исключено что он даже подлец

    но несомненно что он не мертвец

    от гордости не помирают

в дальнейшем произойдет следующее:

    мудрец оживит мертвеца

    глупец убьет мудреца

    храбрец спасет хитреца

    подлец предаст храбреца

    но гордец еще больше возгордится

я его знаю!

дальнейшее и пугает меня

отчасти

но есть еще пловец

    и он

    как ни странно

                плывет

и еще есть певец

    а он

    как ни глупо

                поет

это обнадеживает

Веселые пьяненькие

веселые пьяненькие вакханки

на полотне Рубенса

    пляшут

    трясут грудями

    вертят голыми задницами

а ведь это неприлично!

веселые пьяненькие слепцы

на скамейке в парке

    хи-хи да хо-хо

    ха-ха да хе-хе

а ведь ни черта же не видят!

веселый пьяненький век

на восьмом десятке

    напугает до смерти

    и смеется

    и потом снова пугает

а ведь уже немолод!

Под грохот барабана

стою с краю

стараясь не выходить на середину

стараясь даже не глядеть на середину

    боюсь соблазна

голос флейты

    утром до завтрака

и голос гобоя

    вечером перед сном

как мало

как мало

    мне надо!

стою у порога

стараясь не мешать входящим

                        и выходящим

стараясь не глядеть за порог

    боюсь искушений!

но издалека – грохот барабана

этот вечный грохот барабана!

если бы не барабан!

о если бы не барабан!

    я бы спал стоя

    если бы не барабан

Как я тебя люблю

ты знаешь

милая

я так тебя люблю

    что скулы сводит

    что першит в гортани

    что зубы ноют

    и в суставах ломота

ты знаешь

милая

любовь моя к тебе

столь велика

что взявшись измерять

ее длину

а также глубину

я скоро понял

что старания напрасны

    она не поддается измереньям

а знаешь

милая

когда я вдруг сказал

во всеуслышанье

что я тебя люблю

произошел переполох великий

    шпиль Петропавловки

    изрядно покосился

    а купол Исаакия осел

    и стал похож

    на крышку от кастрюли

я попытался купол приподнять

но ничего не вышло

он тяжелый

лишь руки оцарапал о края

они остры

и все меня жалеют

и все завидуют

и все потрясены

вот видишь

милая

как я тебя люблю!

    а ты смеешься

глупая ты

право

Знакомство

лет десять

она шла впереди

в руках я нее была сетка

в сетке лежало нечто округлое

завернутое в газету

пытался ее догнать

    но безуспешно

пробовал ее окликнуть

    но никакого результата

ждал – может оглянется

    но она не оглядывалась

наконец она остановилась

    обернулась

    и уставилась на меня

почему вы меня преследуете? —

сказала она сердито —

я Юдифь

у меня в сетке голова Олоферна

хотите посмотреть?

она развернула газету

и показала

отрубленную голову Олоферна

    я чуть в обморок не упал

так мы познакомились

с тех пор

идем рядом

я несу сетку с головой Олоферна

она идет налегке

голова довольно тяжелая

надо сказать

Положение во гроб

есть гроб

и мертвец имеется

    так положим же мертвеца

во гроб

вы двое – заклятые враги

    берите покойника за руки

а вы двое – закадычные друзья

    беритесь за ноги

ты энтузиаст

с детства презирающий смерть

    берись за голову

а ты скептик

с пеленок привыкший к смерти

    поддерживай зад

взяли!

подняли!

понесли!

    ногами вперед!

    ногами вперед!

    мать вашу так —

    ногами вперед!

эй враги

немного полегче!

    вы сломаете усопшему руки!

эй друзья

вы что – заснули?

    пятки почившего пашут землю!

эй энтузиаст

разве так держат?

    это же не арбуз а голова

                    умершего!

но ты скептик

заслуживаешь похвалы

        век бы тебе таскать мертвецов!

принесли

приподняли

положили

    чуть-чуть правее!

    чуть-чуть левее!

    мать вашу так —

    чуть-чуть левее!

    теперь все в порядке

есть гроб

и есть мертвец

    лежащий в гробу

больше

    нам ничего не надо

        отдохнем

    и начнем оплакивать

    плакать будем долго

    покойного жаль

Циприану Норвиду

я из отверженных этого мира

Норвид

как плох сей мир!

Норвид

не расстраивайтесь

Норвид

    обойдетесь и без этого мира

не отчаивайтесь

Норвид

    проживете и без этого жалкого мира

успокойтесь

Норвид

    позабудьте об этом несчастном мире

радуйтесь

Норвид

    вы отвергнуты этим уродливым миром

ликуйте

Норвид

    вы не поняты этим безмозглым миром

пляшите

Норвид

    вы не признаны этим миром-недоноском!

погодите

Циприан Норвид

    этот мир спохватится

    локти

будет

кусать

Возвращаясь к отчаянью

возвращаюсь к отчаянью

могу предложить следующее:

    впадающий в мрачное отчаяние

        да не оробеет в последний миг!

    одолевший необоримое отчаянье

        да останется жив и невредим!

    приспособившийся к нестерпимому отчаянью

        да не зазнается чрезмерно!

    полюбивший смертельное отчаянье

        да будет безмятежно счастлив!

    не знавший истинного отчаянья

        да познает его немедля!

    дошедший до полнейшего отчаянья

        да не лишится здравого рассудка!

    приникший к родному отчаянью

        пусть подремлет сладко

с чувством глубочайшей ответственности

я призываю вас к отчаянью

        дорогие враги!

а вы

ненавистные друзья

    отчаянья недостойны!

Старуха

старуха

с рыхлым бесформенным телом

старуха

шаркающая туфлями

старуха

бредущая вперевалку

старуха

с лицом добродушной ведьмы

    о эта вечная старуха

    ковыляющая где-то рядом

    то ли сзади

    то ли сбоку

    то ли спереди!

впрочем

она безобидна

два раза переводил ее через улицу

    два раза она сказала мне «спасибо»

два раза помогал ей сесть в автобус