Извини, меня ждут…

Он ничего не ответил и отошел от двери. Я быстро приняла душ, высушила волосы, затянула их в хвост и оделась. У зеркала я задержалась на несколько секунд: юбка больше не сваливалась с бедер, и это мне шло. А во всем остальном, если не считать загара, я была ровно такой же, как сразу после приезда: строгой, серьезной, профессиональной. Только сейчас я показалась себе красивой. Между тем я уже давно себя таковой не считала, а теперь будто что-то изменилось в моем взгляде, какая-то искорка проскакивала. Я глубоко вздохнула и вышла на террасу с чемоданом в руке, в лубутенах на высоченных каблуках. Там вокруг накрытого стола меня уже ждала вся компания в полном составе. Все застыли, не произнося ни слова и в упор разглядывая меня. Тут подоспел Марк в джинсах и черной майке и тоже на миг остановился, всматриваясь в меня с непроницаемым выражением лица. После чего тряхнул волосами и забрал у меня чемодан. По-прежнему без единого слова он зашел за дом и направился к автомобилю.

– Вот и все, ты опять влезла в свою униформу, – грустно прокомментировала Жанна. Потом хлопнула в ладоши и попыталась взять себя в руки. – Вы должны что-нибудь съесть до отъезда, – предложила она.

– У нас нет времени, – ответила я, искренне опечаленная.

У сестры в глазах стояли слезы. Я опустила голову, чтобы не встречаться с ней взглядом.

– Извините, что я вот так вас бросаю… За мной ужин у меня дома, – пообещала я. – Ты выиграл, Адриан.

– Предпочел бы проиграть.

– Яэль, – позвал Марк. – Едем?

– Да… Ладно… ну вот… хорошего вам отдыха.

Я направилась к ним, собираясь расцеловаться со всеми.

– Мы проводим тебя до машины, – объявила Алиса.

Она обняла меня за плечи, и мы пошли с ней, голова к голове.

– Ты не забудешь, что кроме работы есть еще и жизнь?

– Я постараюсь…

После этого, не сказав больше ни слова, я всех по очереди расцеловала и села в «порше». Марк уже был за рулем и, к большому моему облегчению, сразу же включил двигатель. Как только мы выехали из Лурмарена, он прибавил скорость, и мотор заревел. Времени было в обрез, и на сей раз Марк не вел машину мягко и плавно, его манера вождения приближалась к характерной для гонщиков – рваная, даже нервная. Мне бы радоваться, даже испытывать восторг от того, что Бертран позвонил. Однако когда «Птит Флёр» остался у меня за спиной, я чувствовала в основном печаль: я не успела еще раз зайти в амбар, накрасить девочкам ногти новым цветом, научить Мариуса лежать в воде на спине, подарить украшения Алисе и Жанне. И не успела понять, что произошло у нас с Марком. Вообще-то вроде бы ничего особенного. Он уставился на дорогу сквозь всегдашние темные очки, лицо было замкнутым и сосредоточенным, одна рука лежала на руле, другая на рычаге коробки передач, совсем рядом с моим бедром, которого он касался всякий раз, когда переключал скорость. Все я правильно понимала, ничего особенного не происходило.

Под колесами пролетали километры, проходили минуты за минутами, а мы по-прежнему молчали. Марк часто поглядывал на часы, из-за чего я нервничала все сильнее.

– Думаешь, успею? – спросила я в конце концов.

– Ты сядешь в этот поезд, если это то, чего ты хочешь. – Он снова сконцентрировался на управлении машиной.

Когда мы подъезжали к вокзалу, я подсказывала ему, где лучше свернуть, и одновременно снимала туфли.

– Что ты делаешь?

– В них я не добегу.

– А билет?

– Не успеваю.

Марк поставил автомобиль на ручной тормоз в четырнадцать пятьдесят пять, с трудом втиснувшись между машинами на привокзальной парковке. Он первым выскочил из «порше» и бросился за чемоданом. Я выбралась на улицу с сумкой на плече и лубутенами в руке. Марк схватил меня за свободную руку и бегом потащил в здание вокзала. Он бежал, отталкивая попадающихся на пути пассажиров, а я цеплялась за него изо всех сил, и так мы промчались по лестнице, ведущей на платформу. Экспресс стоял у перрона, дежурные готовились дать сигнал к отправлению. Марк потянул меня к ближайшему вагону, закинул в него чемодан и посторонился, чтобы пропустить меня вперед. Стоя напротив него, все еще не отпуская его руку и не отводя от него глаз, я прижалась губами к его щеке, и мой живот напрягся так же, как час назад. Раздался свисток, и мы отодвинулись друг от друга. Я сделала шаг назад и встала на подножку. Шипение готовых закрыться дверей заставило наши руки расцепиться, но глаза не отрывались друг от друга.

– Встретимся в Париже, – сказал он.