Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Признано, что интроверсия – это естественная черта характера. Некоторые исследователи пришли к выводу, что интроверсия имеет физиологическую или даже генетическую основу, в то время как другие говорят, что интроверсия наследуется на 40–50 %. Но эта строка в The Guardian была написана психологом Брайаном Литтлом, который утверждает, что наши личности не ограниченны или не определяются исключительно природой или воспитанием. Они могут изменяться в результате действий.

В своих исследованиях он выявил ценность наших «личных проектов» – тривиальных (выгуливание собаки), грандиозных (покорение Эвереста) и межличностных (попытка лучше слушать собеседника). В своей книге он пишет: «То, что вы делаете, может изменить вас – и это откровение, которое переворачивает прежние представления о человеческой личности с ног на голову».

Он считает, что у нас есть «свободные черты личности». Они характеризуют поведение или качество, которым мы пользуемся, когда это необходимо (например, интроверт более общителен, когда этого требует работа, или застенчивый человек ведет себя невероятно уверенно в роли подружки невесты на свадьбе лучшей подруги).

Я думаю о том, как была на сцене в Union Chapel, в центре внимания, после всех лет побега от этого. Просматривая видео с моего первого выступления, я понимаю, что контролировала ситуацию и была уверена в себе. Я вошла в помещение, где почти никого не знала, и завела разговор с Полом. Я принимала все эти свободные черты, когда они были мне нужны, чтобы пережить этот год.

Я встречала так много интровертов, которые вели себя как экстраверты, в ходе своего эксперимента. Это удивляло меня, хотя и не должно было. Нам всем приходится выступать с презентациями, разговаривать с незнакомыми людьми и иногда быть общительными, если мы хотим добиться профессионального успеха. Ричард, специалист по харизме, понял это раньше. Так же поступали и многие журналисты, с которыми я встречалась. Как и Бенджи, психиатр, который стал еще и успешным комиком. Он сказал мне, что устал быть заложником своей замкнутости и застенчивости (и в конце концов превратился в пескетарианца, который ел окорок в моей квартире на День благодарения).

Страх быть «обреченной на несчастную жизнь» весь этот год выталкивал меня – из дома, на сцену, в гости, в разговоры с незнакомцами.

Потому что это правда: современное общество благоволит экстравертам. Экстраверты чаще общаются с незнакомыми людьми, более социальны, посещают больше вечеринок и быстрее заводят новые знакомства. Они с большей вероятностью будут оценены и замечены на работе. Конечно, я не думаю, что все мы должны быть экстравертами. Но тенденция к заботе о себе заставляет экстравертов заниматься интровертной деятельностью, чтобы помочь себе расслабиться и поразмышлять – так почему бы нам, интровертам, не сделать то же самое? Когда нам нужно быть шумными, социальными и общительными, мы можем заимствовать их черты. Нам даже не нужно быть укушенными радиоактивным экстравертом, чтобы получить их силу^[99].

Естественно, мое чувство родства и сострадания по-прежнему связано с моими собратьями-интровертами. Я люблю вас. Большинство моих новых друзей – интроверты, потому что меня от природы тянет к ним. Тихие, наблюдающие, остроумные и вдумчивые, любящие уходить пораньше. (Просто трудно заставить вас тусоваться со мной.)

Итак, если современное общество симпатизирует экстравертам, то что же делать интроверту? Точнее, что должен делать интроверт, недовольный своей судьбой? Я провела большую часть своей жизни, убеждая себя, что я человек определенного типа и не могу делать то, что делают другие. Потом я целый год занималась всем тем, что приводило меня в ужас. Я знаю много счастливых интровертов, которые не хотят меняться, и уважаю их. Но для меня способность трансформироваться, меняться, примерять на себя свободные черты, быть открытой или скрываться от всех по желанию дает мне невероятное чувство свободы и источник надежды.

Небольшая часть меня думала, что я приму все эти вызовы, пройду через ад и стану социально подкованной и красноречивой – социальной бабочкой. Или спрячусь в канаве. Либо одно, либо другое. Но я все еще та, кем была в начале этого года. Просто знаю больше.

Я делала шаги как вперед, так и назад. Мой страх публичных выступлений, вероятно, никогда не исчезнет, но теперь я знаю, что это не препятствие.