Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Когда я снова прихожу в Union Chapel, на этот раз послушать выступления The Moth, я сижу неподвижно, слушая историю молодой женщины, впервые встретившей сестру, о которой никогда не знала. Не могу поверить, что когда-то там, на сцене, была я. Я внимательно смотрю и слушаю женщину, которая говорит уверенно, четко. Но вдруг она останавливается. Долгая пауза. Она забыла свою следующую строчку. Она сбилась. Она делает глубокий вдох и медленно, размеренно выдыхает, воздух устремляется в микрофон. Зрители, сидящие на краешках кресел, выдыхают вместе с ней. Она не заикается, не спешит и не убегает со сцены в слезах. Она стоит неподвижно, выжидая. И вспоминает свою историю.

Я думала, что после этого года стану самой настоящей социальной бабочкой. Но я осталась собой – просто теперь больше знаю.

В течение многих лет я думала так: если бы вы выступали на сцене в большом спектакле и замерли бы или сбились, то не смогли бы оправиться. Но затем, в баре, эта женщина ведет себя спокойно. Она даже лучше, чем в порядке. Она вся светится. Она не выглядит смущенной или пристыженной. Случилось самое худшее, и она вне себя от радости. Конечно, она рада. Почему мне потребовалось так много времени, чтобы поверить: даже когда все идет не совсем гладко, мы все еще можем выжить.

Даже когда вы сталкиваетесь с самыми большими страхами и все идет так неудачно, как только может идти, – когда, например, вы заявляете о своей любви к Англии на сцене в Шотландии.

В этом году меня столько раз спрашивали, чувствую ли я себя счастливее, когда веду себя как экстраверт.

Иногда. В лучшие минуты импровизации, окруженная теплыми, дружелюбными лицами, в маленькой аудитории, просто играя, творя и смеясь, я была неописуемо счастлива. Когда я вступала в хороший разговор с незнакомцем, который сама же и инициировала, как с Клодом в поезде Eurostar, у меня возникало восхитительное чувство неожиданного родства. Когда я забрела в первую купальню в Будапеште и поплыла на спине, глядя в небо, не имея дальнейших планов, я почувствовала себя свободной.

Мне нравилось узнавать о людях и устанавливать с ними связи: ужин с рассказчиками The Moth,

встреча за пирогом в книжном клубе или даже разговор в больнице с Питом о его китайских бабушке и дедушке, пока он измерял давление у моего отца.

В то же время, провожая последних гостей после ужина в честь Дня благодарения, я ощущала себя очень усталой. Как экстраверты вообще что-то делают? Я действительно не знаю. Как они узнают о том, что с ними случилось, не находясь в одиночестве, чтобы обдумать это, не беспокоясь и не размышляя всю ночь? Как они могут слышать свои собственные мысли с этими новыми разговорами?

Как вы спите по ночам, экстраверты?

Год такой жизни был тяжелым.

Но теперь у меня есть Лили и Вивиан. Я знаю, что мы будем продолжать встречаться и участвовать в комедии вместе. Если я когда-нибудь снова выступлю, они будут рядом со мной, когда я скажу что-то не то на сцене.

Я знаю, что у меня есть Ханна, моя нидерландская соседка и новая подруга, которая живет всего в двух лестничных пролетах от меня.

Я знаю, что, когда речь заходит о публичных выступлениях, я всегда буду чувствовать тревогу и отчаяние, но если я буду практиковаться и репетировать, то у меня все получится.

Я знаю, что у меня есть Эбигейл – моя новая приятельница по плаванию и кофе. Я знаю, что стоит отдавать предпочтение глубоким разговорам, нежели поверхностным, и что, хотя люди и боятся их, они сближают нас.

Я знаю, что одно маленькое действие порождает очень много других. Я познакомилась с Полом на мероприятии по нетворкингу, а его девушка порекомендовала мне курсы комедии, которые привели меня к Лили и Вивиан. Кто-то на Facebook посоветовал мне курс импровизации, который открыл целую сторону меня, о существовании которой я забыла. Разговор с коллегой привел меня в тот уютный книжный клуб.

Однажды вечером я познакомила кого-то с литературным агентом, кому-то дала совет по поводу свиданий и по дороге домой проводила пожилую французскую пару к нужной станции метро. В метро я помогла женщине на эскалаторе с четырьмя сумками. Обычно я бы просто захотела, но была бы слишком нерешительна, чтобы вмешиваться в чужие дела. Женщина не говорит по-английски, поэтому, вместо того чтобы сказать спасибо, она посылает мне воздушный поцелуй, машет рукой и уходит. Возможно, на короткое время я все-таки стану чьим-то Питом.