Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Ибн ал-Курдбуси{304} в книге «Тарих ад-дувал» («История государств») решает этот спор так: «У правителя две опоры: меч и калам, и второй предшествует первому». Он обосновал это так же, как обосновывают предпочтительность искусства письма перед искусством счета, утверждая, что первое выше, а второе полезнее, сказав: «Меч выше калама, а калам полезнее меча.

Раздел четвертый НАУКА РИТОРИКА (АЛ-БАЛАГА), ВКЛЮЧАЮЩАЯ В СЕБЯ НАУКУ ОБ ИНОСКАЗАТЕЛЬНОМ УПОТРЕБЛЕНИИ СЛОВ (АЛ-БАЙАН), НАУКУ О СМЫСЛАХ (АЛ-МА‘АНИ) И НАУКУ О ПОЭТИЧЕСКИХ ФИГУРАХ (АЛ-БАДИ‘)

Это наука о наилучшем выражении или о соответствии выражения требованиям обстоятельств. Ее общая цель — добиться того, чтобы человек выражал свои мысли самым правильным и красноречивым образом.

Эта наука, в указанном ее понимании, существует не только в арабском, но и в любом другом из языков. Во франкских языках ее называют риторикой. Да, в арабском языке она разработана глубже и полнее, чем в других, особенно наука о поэтических фигурах — ей в арабском уделяется особое внимание, тогда как во франкских языках она развита слабо. Совершенный стиль Корана, ниспосланного людям в качестве недосягаемого идеала красоты, исключительное достояние арабского языка.

Иногда считающееся красноречивым в одном языке может не восприниматься как таковое в другом или даже показаться некрасивым. Иногда же красноречивые выражения совпадают в двух или более языках. Например, если, говоря о храбром человеке, ты сравниваешь его со львом, то подобное сравнение употребляется и в других языках. Но если ты, желая сказать, что человек очень красив, называешь его солнцем или сравниваешь румянец его щек с пылающим огнем, то подобное сравнение, приветствуемое в арабском языке, абсолютно неприемлемо во французском. Это же касается упоминаний о слюне и тому подобному, как, к примеру, в стихах поэта:

Друзья, если спросит Бусайна, что с ним, почему пришел в неурочное время, скажите ей, что он
Забылся, был поглощен своим страданием, тот, кто всю ночь пас звезду Суха{305}

, рассеян.Утром Бусайна затмевает восходящее солнце, оно лишается своего блеска.
У нее большие прекрасные черные глаза, такие, словно отцом ее был самец газели или матерью — антилопа.
Она внушила мне убийственную любовь, она губит меня, скольких влюбленных в нее она убила любовью.
Она ходит горделиво, покачивая бедрами, колышется, как пышная ивовая ветвь.
Сказала она, когда я спешил обогнать ее и преграждал ей дорогу, погоняя верблюдицу:
Слюна моя как выдержанное прозрачное вино, кто не умрет от сладости и чистоты ее, ослабеет.
Темно-красные губы — лекарство для каждого тяжко больного, и если ты жаждешь испить ее, попробуй{306}.