Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Наблюдающему за состоянием наук, литературных искусств и ремесел в городе Париже в настоящее время очевидно, что человеческие познания распространились и достигли в нем наивысшего уровня. Никто из франкских ученых, а может быть, и из ученых древности, не сравнится с учеными Парижа. Однако наблюдательный критик может заметить: познания этих ученых во всех отраслях науки, результаты в которых достигаются опытным путем, достоверны и бесспорны. Как справедливо заметил один великий мудрец, о делах судят по их завершении, о трудах — по их результатам, об изделиях — по их долговечности. Что касается теоретических наук, то в них они обладают полнотой знания, однако некоторые их философские суждения выходят, с точки зрения других наций, за грань разумного. При этом они излагают их так ловко и подкрепляют такими доводами, что они представляются человеку верными и правильными. Как, например, в астрономии, которую они изучают и в которой сведущи более других благодаря хорошему владению инструментами, известными с давних времен и изобретенными позднее. А известно, что владение инструментами самое большое подспорье в профессиях. Однако философские науки у них начинены заблуждениями, которые противоречат всем небесным книгам, и под них подведены такие доказательства, которые человеку трудно опровергнуть. Мы еще будем подробно говорить об их выдумках и обратим на них внимание в своем месте, если будет угодно Всевышнему Аллаху. Книги философов просто напичканы этой ересью. Ко всем философским трудам приложим принцип третьего суждения в споре, упоминаемый автором «ас-Суллам»{238} применительно к занятиям логикой. И тот, кто пожелает углубиться в рассуждения французов по философским вопросам, должен твердо знать Коран и Сунну, чтобы не поддаться соблазну и не усомниться в своих убеждениях, иначе он может потерять твердую почву под ногами. Я сочинил следующий стих, сочетающий в себе хвалу и порицание этому городу:

Есть ли еще города, подобные Парижу, где солнца науки не заходят,
А ночь неверия не сменяется утром, и это воистину удивительно!

Развивать науки и искусства французам помогают, помимо всего прочего, простота их языка и все, что делает его совершенным. Изучение их языка не требует больших усилий. Каждый человек, обладающий нормальными способностями, может, изучив язык, прочесть любую книгу на нем. Во французском языке нет неясностей и туманностей. Если учитель хочет объяснить написанное в книге, ему не приходится разгадывать смысл слов: слова понятны сами по себе. Короче говоря, читающий книгу не нуждается в том, чтобы применять к ее выражениям другие правила, относящиеся к другим наукам. В арабском языке все совсем иначе, человек, читающий научную книгу на арабском языке, вынужден прилагать к тексту все существующие языковые правила, уточняя, по мере возможности, выражения и открывая в них смыслы, не лежащие на поверхности. Во французских книгах ничего подобного нет. Примечания и комментарии встречаются в них редко. Иногда попадаются небольшие разъяснения, дополняющие фразу или уточняющие ее смысл. Одного прочтения текста достаточно для понимания его содержания. И если человек приступает к чтению книги по любой отрасли науки, он сразу сосредоточивается на вопросах и основах этой науки, не тратя времени на истолкование значения слов, то есть уделяет все внимание самому предмету изучения, тому, что о нем говорится, и какие выводы из этого могут быть сделаны. Все остальное пустая трата времени. К примеру, если кто-то хочет прочесть книгу по арифметике, то он поймет из нее все, что касается чисел, и не станет отвлекаться на грамматический разбор предложений, на разгадку, возможно, заключенных в них метафор и на предположения о том, что в данной фразе могло бы содержаться созвучие, но оно отсутствует, что автор поставил на первое место такое-то слово, хотя другое было бы предпочтительней, что он заменил одну грамматическую частицу другой, хотя первая была бы уместней, и тому подобное.

Французы по своей натуре склонны получать знания и жаждут изучить все на свете. Поэтому ты видишь, что они обладают всеобъемлющими познаниями. Ничто от них не ускользает. И если ты вступаешь в беседу с одним из них, он разговаривает с тобой на языке ученых, даже если не принадлежит к их числу. Поэтому же ты видишь, что простые французы разбираются в некоторых сложных научных вопросах и спорят о них. И дети их тоже с самых малых лет очень сообразительны. Про каждого из них можно сказать словами поэта:

Юношей он влюблялся в прекрасные мысли и уже во младенчестве срывал покровы с искусств.