Junior (СИ)

— Не обращай внимания, — с легкой улыбкой сказал Темный лорд, — эта штука довольно бесцеремонна.

Барти сглотнул остатки видений. Иллюзорные клочья чужой сущности липли к его собственной памяти, путая реальные воспоминания с наваждениями.

— Она хотела, чтобы я убил свою семью.

Риддл улыбнулся без капли удивления.

— Я знал, что вы друг другу понравитесь. — Он беспечно крутил медальон между пальцами, словно дешевую монетку.

Барти прочистил горло. После насильственного легилименционного контакта сфокусироваться на настоящем всегда было трудней.

— Чтобы создать живое из мертвого, — хрипло сказал он, — даже Темнейшая магия запросила бы цену, которую… немыслимо было бы заплатить. Адское пламя по сравнению с этой вещью — детская игрушка. И этот медальон хранит ваш импринт. Модифицированный, но… все же…

— Да, — сказал Том Риддл. — И да.

— Что это такое? На самом деле?

Во взгляде Темного лорда ему почудилась странная задумчивость.

— Это крайне ценная вещь, Барти. Крайне ценная для меня. Конечно, это не оправдывает манеру лезть в каждый встречный разум подобным неэлегантным образом, но, согласись, ты не услышал ни единого слова лжи.

Он знал, вдруг понял Барти. Он слышал каждое слово и видел каждый из обрывков навеянных иллюзий, странных и жутких в своей абсолютной искренности.

Барти поднялся.

— Нет, — сказал Том Риддл. — Ты занимаешься никому не нужной чушью, Барти. Хватит лгать самому себе. Что ты собираешься сделать, чтобы сберечь эту ложь? Сотворишь какую-нибудь отчаянную глупость, потому что гордость не позволяет тебе стерпеть подглядывания в твои самые сокровенные страхи? Или попытаешься солгать еще и мне — из стыда, что они стали мне известны?

Он не глядя бросил медальон на стол.

— Тебе придется убить этот страх или подчиниться ему. Ты услышал правду — я могу помочь тебе.

— Вы боялись Адского пламени не меньше меня, вопреки всем вашим словам о бессмертии.

— Я утверждал, что я бессмертен, а не что я не боюсь смерти. Ничто не избавит тебя от страха навсегда остаться вторым, но у всякой цели есть цена — и цена твоей будет высока. Настолько, что ты боишься не только заплатить ее — признаться даже самому себе, что хотел бы это сделать. Страх, что удерживает тебя сейчас и удержит даже в последнем шаге от цели, можно уничтожить. Если ты захочешь.

— Если я захочу, — повторил Барти. Риддл кивнул. Он был непривычно серьезен.

— Невозможно стать мастером Темных искусств, не осознав важность компромиссов. Есть люди, которые называют этот страх человечностью; есть люди, которые готовы умереть, но не расстаться с ним. Если ты не хочешь, чтобы я тебе помогал, я не стану этого делать.

Барти встретил его взгляд глаза в глаза — и на тысячную долю мгновения ему показалось, что они уже вели этот разговор прежде, и каждый из них знает, каков будет итог, и скрывать больше нечего.

— Хорошо, — ответил ему Том Риддл.

Комментарий к О компромиссах

- Магическая Семерка - семь кладбищ, построенных в Лондоне в 19 веке (среди них Бромптон и Кенсал-Грин)

- “For there is good news yet to hear and fine things to be seen,

Before we go to Paradise by way of Kensal Green” - Честертон, “Rolling English Road”

- Mind the gap between the edge and the platform, фраза, которая навсегда останется с вами после всего одного посещения лондонского метро :)

- “Может, у вас в 85-м плутоний продается в каждой аптеке, но в 55-м его не достать!” - цитата из “Назад в будущее” х)

========== О дружбе ==========

В доме Блэков в каминах сияет зеленый огонь. То ли детская причуда Регулуса, то ли давняя выходка его брата, от всех последствий которой не смог избавиться даже домовик; впрочем, цвет никак не влияет на тепло. Барти снимает промокший плащ с нескрываемым облегчением — ему пришлось пройтись по Лондону, чтобы убедиться, что никто не отследит его при аппарации, а лондонская погода никогда не была щадящей.

— Барти, это ты? — голос Регулуса, звонкий и чуть нервный, приглушенно доносится с первого этажа. — Поднимайся!

Регулус всё такой же, ничуть не изменившийся после выпуска; высокий и худощавый юный волшебник, в каждой черте лица которого прослеживается линия крови Блэков — надежнее любого родового документа. Прежняя порывистость из его движений, свойственная и Сириусу, и в меньшей степени — Белле, так никуда и не делась.

Рег встречает его в гостиной крепким дружеским объятием, и Барти смеется: отцепись, не виделись-то всего… сколько там прошло, пара месяцев?

— Почти полгода, — посерьезнев, поправляет его Регулус. Барти чуть настораживается, расслышав в его голосе даже не обиду — нечто похожее на тревогу; но Блэк тут же беспечно машет рукой, подзывая поближе серебряный поднос с бокалами, полными вина. Тот подплывает весьма неспешно, впрочем, Барти не сомневается, что это вино значительно старше их обоих, вместе взятых. В таком возрасте уже некуда торопиться.

— Я лучше чаю, — с невеселым смешком отказывается Барти, усаживаясь на один из гостевых диванов. — От окклюменции и так голова трещит.