Хёйглин спустя два года, заметил: «Будем надеяться, что из гуманных соображений здесь наконец вовсе откажутся от попыток заниматься миссионерской деятельностью, для которой тут отсутствует благотворная почва. Ведь скольких средств и человеческих жизней стоило создание этой станции — и каковы успехи за 15 лет ее существования?!»
Еще через несколько лет лишь могилы миссионеров говорили об их самоотверженной, но бесполезной деятельности. Эрнст Марно писал в 1875 году: «Дальше шли могилы умерших здесь миссионеров и участников экспедиций сэра Сэмюэля Бейкера и полковника Гордона, который тоже скончался на этой станции. Помимо печальных воспоминаний, от просуществовавшей здесь долгое время католической миссии вообще не осталось следов, а влияние, оказанное на негров бари, столь незначительно, что говорить о нем не имеет смысла. Если кое-кто из местных жителей и вспоминает Кноблехера, которого здесь звали Абуна[71]
Солнман, то лишь в связи с тем, что он щедро оделял всех табаком, бисером, просом и т. п. Из благодарности к нему и еще потому, что в целом это было удачной торговой сделкой, некоторые негры отдавали себя в лоно церкви, дающей, как им внушали, вечное блаженство, — и оставались в ней столько, сколько им это было нужно».Попытки миссионеров обратить местное население в христианство из-за внешних обстоятельств (зверств торговцев слоновой костью, угонов в рабство, грабежей) долгое время терпели фиаско.
Когда венецианец Миани во время своего третьего путешествия прибыл в 1860 году в Гондокоро, этот поселок был центром торговли слоновой костью и за ним кончались географические познания европейцев. Ничего не меняли и отдельные смелые попытки мужественных одиночек, путешественников и торговцев, продвинуться как можно дальше на юг — мальтийскому работорговцу Андреа Дебоно удалось даже дойти до-порогов близ Македо. Миани также добрался до этого скалистого кряжа. Дальше он, первым из европейцев отправившись на юг, открыл второй крупный приток Нила — Асву (Асуа) и вновь подошел к Нилу около порогов Мери. Но спутники его внезапно взбунтовались, и это положило конец всему смелому предприятию, а не то, возможно, Миани сумел бы опередить Бейкера, открывшего озеро Альберт. 28 марта 1860 года Миани вырезал свои инициалы на коре одного дерева — в доказательство того, что он побывал в самой южной точке, куда еще не добирались другие путешественники. А когда в 1865 году Бейкер, возвращаясь от озера Альберт, оказался в этих местах и увидел это дерево, его переводчик Логго (по случайному совпадению он же был переводчиком и у Миани) признался ему, что спутники Миани заставили его тогда сказать путешественнику, что воины народа мади якобы собираются напасть на отряд Миани — только этот довод и помог им повернуть Назад!
И вот вокруг этого дерева в последующие годы разгорелись страсти в среде географов. Дело в том, что Миани утверждал, будто оно находится от экватора в 2° с. ш. Когда Спик и Грант возвращались из своего знаменательного путешествия 1863 года на юг, «турки» обратили их внимание на это дерево: «…и я тут же направился к нему, чтобы своими глазами увидеть дерево, которое-когда-то было помечено надрезами, сделанными одним англичанином (так у автора. —
Спик, проделав необходимые измерения, определил координаты этого дерева — 3°34′ с. ш. Это породило впоследствии определенные серьезные разногласия и со всем пылом дебатировалось в географических обществах. 22 июня 1863 года в Лондоне Стэнфорд напечатал знаменитую карту истоков Нила, составленную Спиком. Согласно ей, Нил у Гондокоро — та же самая река, которая вытекает из Ньяпзы (озера Виктория), хотя довольно значительный кусок между этими пунктами еще не исследован.
Миани на это заявил протест, потому что, по его мнению, река, вытекающая из озера Виктория, — это Ей (Йейи), которую миссионер Морланг пересек к западу от Гондокоро, и она впадает в Эль-Газаль, тогда как река близ Гондокоро (то есть Нил) течет от высоких гор Килиманджаро или Кения, и пороги Мери — это не что иное, как водопады Карума, которые видел Спик.