К истокам Нила

Однако дальше, когда очертания берегов стали более определенными и вдали показались горы, он вновь укрепился в мысли, что возможно проникнуть к истокам, двигаясь на юго-запад. В его записках содержится один из первых планов пересечения пространства от Нила к океану: «И все же не могу побороть мысль, что возможно не только открыть истоки великой реки, но и преодолеть лежащие к югу от них горы, о которых говорят все эти народы, а затем продвинуться к океану на западе по бассейну какой-либо другой реки».

Но конечный путь второй экспедиции Мухаммеда Али был в стране народа бари, у так называемого острова Чанкер (4° с. ш.). Непреодолимым препятствием оказалось совсем не то, чего больше всего опасались путешественники — затеряться в страшной водной пустыне болот Сэдда; непреодолимы были пороги в узком ложе Нила, прорезавшем скалы. Экспедиция дошла до чрезвычайно ответственного этапа — порогов близ Нимуле. Здесь, бешено мчащаяся вода скалистого уступа, который у арабов получил название «барьер», скрывала ключ к тайне истоков Нила. Лишь тот, кто осмелился бы пройти сквозь это игольное ушко, мог надеяться на успех, на саму возможность двигаться дальше вверх по течению реки, по естественному руслу Нила. Лишь спустя 19 лет итальянский исследователь Джованни Миани отважился на это. А вот вторая нильская экспедиция вице-короля Мухаммеда Али, за которой последовала еще и третья (с 26 сентября 1841 по 1 февраля 1842 года), завершилась именно здесь. От Лаконо, правителя бари, Верне узнал, что надо идти целый месяц в южном направлении, чтобы добраться до места, где Тубири (Бахр-эль-Абьяд) разделяется на четыре рукава и где его окружают высокие горы.

«Как мне показалось, он не понял моего вопроса, есть ли на тех горах снег. Правда, он не ответил и отрицательно. Раздумывая сейчас над этим, я полагаю, что вряд ли он и его переводчик знали слово, обозначающее «снег», — ведь во всем Судане хорошо известно арабское слово «телки», то есть «снег», но самого снега никогда здесь не видели».

Все эти путешествия приносили вести о том, что области в верхнем течении Нила очень богаты слоновой костью, и вот правительство в Хартуме решило монополизировать торговлю ею, чтобы получить максимальную прибыль. В страну бари вверх по течению Нила отправились барки европейцев и египтян. Основывались укрепленные поселения, так называемые зерибы[70], и оттуда уже предпринимались торговые экспедиции в близлежащие районы. Брён-Ролле, сардинский купец, живший в Хартуме, в 1845 году основал зерибу в стране народа бари, и его примеру последовали многие. В 1846 году папа Григорий XVI повелел основать в Хартуме, по инициативе Брён-Ролле и Фердинанда Ла-фарга, католическую миссионерскую школу. Увлекаемые торговыми начинаниями, миссионеры добирались теперь вместе с купцами в верховья реки, они заложили миссии в Улибери, в 1849 году — в Гондокоро, а в 1856 году была построена вторая миссионерская станция Святого креста — и все это в стране бари. Путешествуя в окрестностях своих миссий, миссионеры Кноблехер, Кирхнер, Морланг, Бельтраме и другие собрали ценный этнографический и географический материал.

Правда, их миссионерская деятельность не увенчалась успехом: губительный для европейцев климат быстро свел в могилу большинство миссионеров, африканцы же отнеслись к совершенно ненужной, чуждой им религии с полным непониманием — тем более что многие торговцы слоновой костью своими неблаговидными поступками изо дня в день подрывали основы христианского учения. Из 60 доминиканских монахов, которые в 1861 году прибыли в католическую миссию Хеллет-Кака из Австрии, 14 человек умерло вскоре после приезда, а остальные уехали оттуда в Хартум.

В самой дальней миссионерской станции Святого креста упорно держались миссионер Франц Морланг, имя которого в те годы было довольно хорошо известно, и двое мирян. Станцию Санта-Мария в Гондокоро, месте, которое прославилось на весь мир благодаря путешествию Спика, пришлось закрыть в 1868 году после того, как там умерла большая часть миссионеров — но Морланга вынудили так поступить конкретные малоприятные события.

Вильгельм фон Гарнье (ему удалось дойти до порогов выше Гондокоро, но в ноябре 1861 года он был растоптан разъяренным раненым африканским буйволом) писал в начале 1861 года о плачевном состоянии, в котором миссионерская станция находилась уже тогда: «Обстановка на станции весьма мрачна. Когда Морлангу весной 1860 года понадобилось уехать отсюда, он поручил охранять станцию одному из знакомых африканских вождей, которому разрешил в ней жить; но едва только он уехал, как несколько хартумских купцов плетьми выгнали этого негра из помещения станции и устроили там склад зерна; они заделали наглухо окна, унесли прочь двери, разграбили часовню и выкопали и унесли из сада лучшие деревья. Вот и стало здесь пусто и тоскливо, так что один лишь вид этой станции укрепил Морланга в намерении оставить миссию в Гондокоро, тем более что из-за поселившихся там торговцев условия жизни там также полностью переменились».