К югу от платана

Впереди открылся просвет, показался задний двор фермы, и я помедлила, не решаясь выйти из чащи. Скользнула взглядом по ветхому курятнику, по заросшему высокой травой двору, провалившемуся крыльцу и косо висящей задней двери. Краска на дощатых стенах облупилась, будто стремясь смыться отсюда, двускатная крыша прохудилась, остовы двух труб уныло торчали вверх. От мысли, что мне теперь придется проводить тут много времени, снова и снова погружаясь в воспоминания о былом, внутри все переворачивалось. Но выхода не было.

Защищая ладонью головку Флоры, я двинулась сквозь густую траву к парадному крыльцу. И, обогнув угол здания, с удивлением заметила на подъездной дорожке пикап Сары Грейс.

Я представления не имела, что она тут делает. Поднявшись на крыльцо и переступив через опутавший ступеньки плющ, я толкнула приоткрытую входную дверь.

Сара Грейс сидела на полу в гостиной, привалившись спиной к стене. Колени она подтянула к груди и обхватила руками. Услышав шаги, она вскинула голову, и я увидела у нее на щеках черные дорожки растекшейся туши для ресниц. Затем она резко отвернулась, но я все же успела заметить, что зубы ее, как и кулаки, были крепко сжаты.

Я подошла ближе, осторожно сняла со спины рюкзак и поставила его на пол. А затем, поддерживая Флору, опустилась рядом с Сарой Грейс и огляделась по сторонам, убеждаясь, что со дня смерти Твайлы в доме почти ничего не изменилось. Конечно, пыли и грязи прибавилось, но в остальном все осталось по-прежнему. Диван чуть поодаль от окна, дешевый керамический горшок с пыльным искусственным папоротником на буфете, старое одеяло на спинке потертого кресла.

– Прости за вторжение, но мне некуда было больше пойти, – сдавленно выговорила Сара Грейс. – Нужно было спрятаться где-то. И спокойно подумать. А тут мне нравится.

– Оставайся, сколько потребуется. – Я окинула ее пристальным взглядом, но не заметила никаких следов побоев. Ни синяков, ни шишек. Впрочем, я отлично знала, что самые глубокие раны глазами не увидишь.

По крыше застучал дождь. Я задрала голову к потолку. И минуты не прошло, как с него закапала вода, и вскоре по полу к парадной двери уже тек ручеек.

Сара Грейс проследила за ним взглядом.

– Проблемы с фундаментом.

– Сколько я себя помню, пол был кривым. Мы с Таем по субботам катали стеклянные шарики на скорость, и с таким уклоном играть в них было еще веселее. Победитель забирал себе все шарики противника. И Тай всегда давал мне фору. Конечно, он не подавал виду, да и я притворялась, будто ничего не замечаю. Каждую неделю он приносил мне новый шарик – гладкий, блестящий, катай – не хочу. А потом еще придумывал его расцветке настолько смешное название, что я умирала со смеху.

Он буквально стоял у меня перед глазами – такой, каким я видела его в последний раз. Длинные волосы собраны в хвост, рыжевато-карие глаза задорно блестят, в пальцах зажат новенький шарик. Таю в тот год исполнилось восемнадцать, он был высокий крепкий парень, но щеки его все еще оставались по-детски пухлыми, и их покрывал мягкий пушок. Внезапно мне так захотелось обнять его, что в груди заныло.

– Как здорово, – отозвалась Сара Грейс, и я заметила, что она разжала кулаки.

– Так и было. Правда, мне еще приходилось притворяться, будто я не знаю, что шарики он ворует. В субботу я выигрывала шарик, а в понедельник относила его обратно в магазин и тайком подкидывала в корзинку к остальным. У меня только один остался, последний. Который я выиграла за несколько дней до его смерти.

Сара Грейс опустила руки, и ноги ее вытянулись на полу.

– Не могу винить тебя за то, что последний ты решила оставить себе.

Дождь барабанил все сильнее.

– О нет, я пыталась его вернуть, – возразила я. – Сначала и правда не хотела, целых две недели после похорон братьев не могла себя заставить. Он назывался «тигровый глаз» и расцветкой ужасно напоминал мне глаза моих братьев – Уэйда и Тая. Это было так чудесно и так больно одновременно. Но я ведь знала, что шарик краденый, и он мне буквально дырку в кармане прожигал. Как я могла присвоить чужое? И вот, затолкав свое разбитое сердце поглубже, я отправилась в центральный магазин и как раз собиралась подкинуть шарик в корзинку, когда мне в запястье вдруг вцепилась чья-то рука. Это был старый мистер Грэнби. Я чуть замертво не упала. Думала, он сейчас вызовет полицию, меня обвинят в воровстве, бросят в тюрьму, и Перси останется без присмотра, ведь Твайла не встает с постели. Я изо всех сил старалась не разреветься.

– Господь всемогущий, Блу. Я бы плакала навзрыд. И чем же дело кончилось?

Флора поерзала в слинге и успокоилась, зачмокав губами во сне. Я покрепче прижала ее к себе и ответила:

– Мистер Грэнби спросил, что это я такое делаю. Но не успела я сочинить какое-нибудь оправдание, как он добавил, что шарик из тигрового глаза – особенный. Что ему даже продавать его было жалко, но Тай заявил, что его маленькая сестренка достойна только самого лучшего. И наверное, расстроился бы, узнав, что я решила сменять свой шарик на другой.